Нужно обратное движение от того чуждого состояния, в котором находится общественный человек. Его нужно редуцировать как к возможной точке из всего мира, но не для того чтобы с ним покончить раз и навсегда, а для того чтобы он внове открывал себя в мире. Или человека надо закрывать (редуцировать) из мира к точечности, для того чтобы он открывался сам. Роль науки относительно человека как предмета познания чисто негативная. Она просто говорит о том, что человек есть теперь, для того чтобы он опроверг это в дальнейшем становлении. С нее достаточно того, чтобы довести человека до некоего абстрактного начала, но соответствующего современным реалиям, Т.е. произвести соответствующую идентификацию, согласно которой идентифицирует себя человек теперь и здесь.
Но доводить человека надо до такой точки, из которой он не повторил бы обратно мир, теоретически сведенный к нему, а практически изменил бы его, открываясь миром новым. Собственно, чтобы он отказался от того мира, в котором он есть и из которого его постигает наука, чтобы стать миром иным. «Камо грядеши» человек? — наука не знает. Ему нужно прорезаться в новых измерениях. При этом, конечно радикально изменяя свои отношения с природой, обществом, духом. Но все это дело самого человека. Наука здесь может говорить только гипотезами. Поэтому вообще открытый человек — это гипотетическое существо, с которым все возможно.
Более четко: мир наличный нужно свести к человеку чтобы он открылся миром новым. Не в мире человек, а в человеке должен быть открыт мир. В этом смысле роль науки чисто посредническая. Точечный индивид должен будет обернуться свободной индивидуальностью, несказáнный человек всезначимой реальностью. Несказáн-то человек именно потому, что он только снимает в себе мир наличный, но не выходит еще в мир иной; он только принадлежит данному миру, но не обладает иным миром; он порожден миром, но не превышает его. В этом же его двойственность, «странная противоречивость» (Гердер), не укладывающаяся ни в какую идентичность.
4. Я и яма свободы
Подняться непосредственно от «я» к сверхчеловеческому нельзя. Нужен предварительный выход на Другого, с тем чтобы в пересечении отношений Я –Другой возвыситься в качестве человека к сверхчеловеческой идеальности. В этом плане триединство «деятельность-общение-творчество» и есть некая схема человеческого бытия, схема движения человека «вперед и вверх».
Но ведь это и странно? Получается, что человек — это существо меж-индивидное (общественное), т.е. ни к кому не относящееся, хотя и проектное по отношению к каждому, и рвущееся вверх, трансцендирующее к идеальности из общественных отношений. Следовательно, человек не тело, человек в воздухе отношений как эфирное существо. В этом плане и нужно подразумевать человека как душевно–духовное существо. То есть между душой и телом никакой связи нет. Человек как третье существо открывается не как тело, а как душа, которая свободна от соматического эго. Все тела падают вниз, все души устремляются вверх. Хотя, конечно, телесные связи задают вертикаль возвышения души. То есть отношения тел — это упор, основа для человека как третьего, душевно– духовного существа.
Человеческое независимо от индивидов, индивиды же в их отношениях зависимы от человеческого; то есть индивиды втягиваются в отношения друг с другом вследствие человеческого становления. Не индивиды (даже) вступают в отношения друг с другом, а человек как третье существо сводит их воедино. Только в результате становления человека устанавливается и поддерживается справедливость как гармония свободы и равенства индивидов.
Не к Другому нужно «вырываться» из эго, а в перспективе Другого упасть, углубиться, найти опору для человеческого бытия в отношениях. Необходимо движение «вперед и вниз», для того чтобы вертикально устремиться вверх. Преодолевая, жертвуя дочеловеческим «я» или выдерживая в качестве исходной позиции равенство: Я — Другой. Без этого не обойтись. «Вожделение» и «признание» у Гегеля. Затем «всеобщность» — но коренящаяся в свободной индивидуальности, которая-то и относительна к миру. Вожделение как самоотвержение, т.е. обретение себя в индивидуальности с одновременным поворотом на самостояние в идеальной тотальности.