Я — это и зло в мире. «Мир лежит во зле». А зло коренится в Я. Зло основательнее, глубже; добро поверхностно, преходяще, летуче. И зло всегда побеждает добро, хотя оно же и «порождает» добро, или одно добро сменяет на другое. Добро не меняют на добро, но зло заставляет менять добро на добро.
Я вневременно не в смысле внеисторично, а как конец времени. Потому в нем и должна быть взята ответственность за прошлое, сделан выбор судьбы. Я не есть человек и даже не «полчеловека» (в смысле (Я + Другой). Я — это дочеловеческое состояние.
Но тогда за Я — в максиме (непсихологически) вся история человечества. И наоборот, Я может быть понято только в срезе всей истории. В этом и мощь Я, слабость же его — перспектива Другого. И Я как «верблюд» должен пролезть в «игольное ушко» Другого. Не пролезть, конечно. Что-то придется оставить. Проходит нечто совершенно тончайшее, в результате чего Я оборачивается духом человека. Эгоцентричность гаснет, но не уничтожается, а преобразуется в самостояние и открытость на мир человека.
Я все время смещается: от внутреннего эго к Другому; возвращается назад и оказывается промежуточным (см. выше); падает в «яму свободы» и воспаряет вверх, к духовности и т.д. Одним словом, блуждает от человека, протягивая запутанную нить судьбы на самом ее кончике.
Значит у Я есть свои пути–лабиринты. Я рвется от самого себя вовне и нужно в том последовать за ним. Исчерпаемо ли Я в этом следовании за ним? Можно ли определить все пункты его пребывания в мире? Я непосредственное (в самоощущении) и Я опосредованное; Я вожделеющее, Я признающее, Я всеобщее (Гегель) — как они соотносятся? Но прямого пути у Я видимо нет. Есть устремления и возвращения, взлеты и падения.
Но как бы там не было, нужно постоянно выдерживать точку зрения Я. Даже когда говорится о не-Я, иметь в виду Я. Во всяких рывках не оборвать связи с Я, который, казалось бы, остался за этими рывками. Познание человека =, равно воспоминание (методическое) о Я. Воспоминание, в котором деятельность человека по овладению миром распредмечивается. Но воспоминание, конечно, происходит за счет деятельности, за счет активности открывается покой Я, за счет всей реальности — рефлексия над ничто Я.
Но ни разом эта рефлексия возможна. Пути человека извилисты, хотя обрываться они могут в любом пункте и обратное отношение к Я предстает прямым, горизонтным, непосредственным и неожиданным. Собственно, это и есть инсайт, озарение. Когда какое-либо открытие в явлениях мира отзывается дополнительностным к просветлению Я. Непременно в открытии должна обнаруживаться сама точка зрения человека на мир, т.е. то, за счет чего произошло обнаружение явления. Так что не только за счет реальности — прикосновение к Я (самообращение), но и за счет Я — выход в мир. Что из них ведет? Видимо здесь есть нечто третье? «Трансперсональное сознание»?
Где бы человек ни пребывал (реально или мысленно), далеко ли от себя или близко, высоко или низко, — отношение к Я непосредственно. И это не в тривиальном смысле, что Я непосредственно, а в том, что все свертывается (весь мир) до непосредственного отношения к Я. Или проще: все сжимается до ничто, все «суета сует».
Да, но в то же время вновь и вновь Я проецируется в новых зигзагах активности человека? Значит, стягивая к себе все и вся, Я пускается в новые авантюры, пробует новые возможности, прорезывает мир в иных измерениях, как червь точит новые ходы в универсуме. Собственно, Я стягивает-то мир к себе, чтобы пойти еще дальше, выйти на неслыханное, тронуть невиданное.
Или упираясь в каком-то отношении в покой Вселенной, человек тотчас же обнаруживает ничто в себе (= Я). Но поскольку покой Вселенной от человека отставлен (объективен) и он определяется в бесконечных тупиках-отношениях «преобразовательной» деятельности, то человек обречен на то, чтобы обнаруживать в себе ничто. И наоборот, вселенский покой обнаруживается из ничтожности Я.
Ничего человек в познании не «сообщает природе субъективного» (Кант). Покой природы познается из ничто человека. Между ними извилины активности человека. Я — корень; природа — крона мирового дерева жизни. Движение человека местно, покой — ничто универсален. Местное движение (человека) происходит в скобках вселенского покоя и ничтожности Я.
Вообще всякое самообращение — прикосновение к ничто. А потому (в религии) и соответствующий выход на нечто трансцендентное (бог). Ни имманентного, ни трансцендентного не существует, но обойтись без них человек не может. Человек-ничтожество спасается в богочеловечестве. Никак иначе.