Да, но при этом ведь представляется не гармония ума и чувств, а укрощение ума в чувственности? Причем, не онтологически, а по долженствованию? Т.е. преодоление чувственности в разуме рационально допустимо и необходимо, а подчинение, «жалеющее» объятие его в чувственности уже милосердно, вынужденно, добросердечно. И только таким образом обнаруживает себя нравственность как долженствующий принцип.
Но в конце концов должна восторжествовать вечность над бесконечностью! Время над пространством! И может быть посему мы и не обрели еще смысл жизни в точечной ничтойности? Мы продолжаем теснить время в пространстве, выбрасывая его и измеряя его же в обыденности. Обыденность — это не пустота пространства, а пустота времени. Но это и есть те «зиящие из космоса дыры на землю», в которых отпустится (возвратится) человечество к себе на родину как прародину.
Странно, но таким образом нравственность как долженствование космически онтологична?! Имея истоком не здешнее, а вселенское, оттуда-время? Не текущее, а должное течь к нам в души людские?! Вливаться, вкрадываться, обнаруживаться в них?
А потому время не чувственно, не рационально, а сверхчувственно. Априорность относится лишь к времени. Пространство же «приорно» и даже эмпирично.
Да, но и смыкание времени и пространства имеет место быть в самой обыденности как колесо времени, вращающееся вслед за солнцем в буднях мира сего. Да, но это пока еще голово-кружение человечества в человеке вкруг себя над истоком небытия. Вон, начинается глобализация и что в этой круговерти можно будет ожидать и к чему надо готовиться?
Обыденность разделяет земное и небесное. Как заключенная в неволю пространства свобода времени. И только размыкая ее, человечество обретет себя в вертикали воссоединения — бытия и Небесного в Земном.
Времени нет, время должно быть. Есть только пространство… в распоряжении нашем. Не в моем, а в нашем. Оно мной не распоряжимо, хотя и есть иллюзия собственности. Странно то, что субъект не в субстанции, а субъектность из субстанциальности? Но не странно, что душевные лучи проливаются из света духовности Мы, когда мы до него поднимаемся в душевных самоотвержениях. Мы и есть духовное пространство, которое владеет нашими душами, но не во времени, а из времени, будучи ему извечно поклонно, покорно, а потому благосклонно к душам. Не снисходительно, а добродушно. Потому и сообщается душа через дух с вечностью.
Но вот именно, что в обыденности время не отсутствует, а не хватает времени всегда. А отсюда и суета в жизни. Тоскливость в душе из позывов во времени. Тщетность ожиданий. Обыденность предстает в образе жизни. Но в нем-то и пересекаются, перехлестываются, взаимонакладываются цивилизованность и культура. В образе жизни и происходит душевно-духовное качание в вертикали самостояния человека. Но здесь же очаг, быт, стены жилища, крыша над головой. Но и соитие полов, продолжение рода, питание, воспитание, самовоспитание, «татуировка — табуировка» во спасение души от духов…
Но в конце-концов по исторической эсхатологии цивилизация и культура в душевно-духовном через образ жизни качании распадаются. И тогда обнаруживается, что цивилизация и была духом, который всегда «рыщет, где хощет», был здесь и ушел неведомо куда, а культура — душой, которая сохранилась как время в развалинах про-странства! (см. Г. Зиммель).
В образе жизни актуально господствует дух во всей его хитрости, изворотливости вплоть до покушений на «ум вещей», душа же лишь тлеет как огонек, как лучик света бытия в жаре огня — духа. Но опять парадокс в том, что душа бессмертна, она сохраняется в обыденности, как вызов ли ей, позывы ли из нее, но выдерживаясь, настаиваясь, отстаиваясь как образ жизни. Это не значит, что дух в отличие от души смертен, он просто в преходящем пребывает. Но именно с обыденностью он не справляется. Сам по себе. А лишь в компромиссе или даже в «гнете» души. Это дух вращается вокруг души в обыденной круговерти бытовствования. Из бесконечности в преходящем дан именно дух. А это и есть пространственное обустройство мира.
Душа бессмертна как воплощение вечности в конечном. Это и есть вочеловеченность души. Упредительно бесконечности в преходящем. Душа предупреждает дух. Время опережает пространство. Время всегда, пространство иногда. Время уже, пространство еще не…
Обыденность и есть время в пространстве. В ней человек заключен. Свобода и обретается как чистое время. В нем же и разрешение проблемы человека, т.е. его от-решенность от обыденности, от забот, от интересов, от потребностей, которые меня «насилуют» (Маркс). Если угодно, обретение времени и есть открытие человеческого в человеке.