О Европе же поэты сказывали, будто дочь она Финика, сына Агенора; но в этом они не согласны с хронографами.
И приступил к городу Тиру Тавр, царь Критский, и после сражения морского взял этот Тир к вечеру и, разграбив город, увел в плен многих, в числе которых взял и Европу, дочь Агенора. Агенор же и сыны его сражались в то время на рубежах; о сем-то проведав, и напал нежданно [P. 31] Тавр, царь Критский, на край тот с моря. Память же вечера того творят тиряне даже доныне, называя его Зловечерием.
И увел Тавр Европу в землю свою, и взял ее в жены; а была она дева, и весьма красива. И назвал он края свои по имени ее «европейскими». И родила она ему сына Миноса, как написал и Еврипид Премудрый, когда говорит поэтически[172], что-де Зевс, в Тавра, то есть быка, обратясь, Европу похитил.
И заложил оный царь Тавр на Крите острове град великий, каковой назвал он Гортиной, по имени матери своей из рода Пика, также и Зевса; Судьбу же града того назвал он Каллиникой, по имени девы, от него в жертву закланной.
Между тем царь Агенор, возвратившись из своего похода в Тир и услышав о случившемся нежданном нападении Тавра и о расхищении столицы своей, тотчас послал Кадма за Европой с немалыми деньгами и с воинством. На смертном же одре своем царь тот Агенор наказал, чтобы вся земля, им покоренная, поделена была между тремя сынами его. И принял Финик город Тир с прилежащими к нему землями, и назвал землю ту по имени своему Сирией; так, наконец, и Килик назвал по имени своему доставшуюся ему землю Киликией.
8 (Турн). 9. [P. 32] И жил там во дни царства Финикова Геракл Философ, по прозванию Тирский, который изобрел употребление пурпура. Идучи однажды по прибрежью города Тира, увидал он пса пастуха, пожиравшего так называемую конхилу, род малой морской раковины; пастух же, помыслив, будто окровавлена пасть пса его, взял от овец своих пригоршню шерсти и обтер влагу с песьей пасти[173], окрасив тем шерсть. Геракл же, приметив, что это отнюдь не кровь, но сила неведомой некоей влаги, изумился. И вот, узнав, что у ракушки взята влага, шерсть окрасившая, взял он шерсть у пастуха и понес ее Финику, царю Тирскому, как дар великий. Подивился и тот зрелищу краски цвета невиданного, и восхищен был новым изобретением, и повелел погружать в сок ракушки той шерсть и ткать ему ризу его царскую; и носил он первый из царей порфиру, и удивлялись все царскому его наряду, чему подобного прежде не видели.
И от того времени повелел царь Финик, чтобы никто из подданных его не дерзал носить такой наряд, устроенный из даров земли и моря, но только сам он и те, что будут после него в Финикии царствовать, дабы приметен был царь воинству своему и всему народу по одеянию своему дивному и чудному. Ранее же [P. 33] не умели люди риз окрашивать, но какова есть сама по себе шерсть овечья, такие и творили себе ризы, и носили их; и цари носили ризы верхние того же цвета из какой ни придется шерсти, и нелегко было распознать царя среди множества его людей. Но с тех пор в каждой земле цари, государи и топархи, прослышав о сем измышлении, украсились нарядом, кто запонами золотыми, кто порфирой, кто ризой червленой, окрашивая ее соком трав неких, и красовались так, дабы отличали их от людей их; а написал о том Палефат Премудрый.
10. А много времени спустя римляне, покорив себе землю финикийскую, истинное сие и носимое издревле одеяние царское себе усвоили, наименовав его на языке своем римском «тогой»; и носят его консулы римские даже доныне.
Нума же, также Помпилий[174], в Риме царствовавший после Ромула и Рема, приняв посланцев из земли так называемых пелазгов, каковые посланцы носили хламиды[175] с красными клавами, как носят и ныне выходцы исаврийские, и видом их усладившись, первый в Риме положил хламиды носить: для царей порфировые, с клавами золотыми, а для синклитиков своих, для сановников и военачальников хламиды белые с клавами пурпуровыми, знаком наряда царского, указующим на достоинство гражданства и подданства римского; и повелел он, [P. 34] чтобы впредь никто не входил к нему в палатий его иначе, как в хламиде. Но и стража дворцовая не впускала в палатий никого без хламиды, являющей честь царского одеяния, как написал Транквилл[176] Премудрый, писатель дел римских.