— Не начинай, — предупредил его Гарри. — Я в курсе, что не являюсь пределом мечтаний древнего благородного дома Блэков, и давно с этим смирился. Тебе тоже пора бы.
— Хозяин сильный, молодой, он подходит дому. Среди предыдущих хозяев тоже попадались глупцы, это не страшно.
— Ах ты…
Домовик презрительно фыркнул и исчез, а Поттер повеселел.
— Гобелен, значит. А действительно…
Он тяжело поднялся и аппарировал на второй этаж, в пустую комнату, одна из стен которой в подробностях изображала родовое древо.
Отыскав выжженный кружочек с подписью «Сириус Блэк», он проследил кончиками пальцев тонкую серебряную нить, ведущую от черного пятна к его собственному портрету. «Гарри Джеймс Орион Поттер-Блэк» гласила подпись под ним. Рядом было оставлено место, светившееся странным светом, будто светло-зеленый светлячок забрался под полупрозрачную ткань. По форме это пятно напоминало портрет члена семьи, но ни подписей, ни самого изображения видно не было. Лишь золотые нити тянулись от него к портрету Гарри, но блэковские, темно-красные, с ними не переплетались, как было у других семейных пар. У Ориона Блэка, например. Его с Вальбургой связывал прочный красно-зеленый канат, символизировавший брачные узы.
— Кричер! — снова позвал Поттер. — Взгляни-ка.
Появившийся домовик мельком посмотрел на гобелен и проворчал себе под нос что-то явно неприличное.
— Что это?
— Кричер не знает, хозяин!
— Не смей врать!
— Кричер не знает, но… догадывается. Хозяин Гарри не состоит в браке со своей, — он принюхался к гобелену, — со своим супругом.
— Ага!
— Но вот супруг с ним — да! — торжественно разбил надежды своего хозяина гадкий эльф.
— Что ты несешь?
— Кричер не знает, как так вышло. Хозяину нужно в библиотеку.
С этими словами старый пройдоха исчез и на зов больше не являлся.
— Черт бы тебя побрал!
На часах было уже четыре утра.
— Спать. Завтра обрадую Кинга. Эх… чую спинным аврорским мозгом, — он сладко потянулся и зевнул, — что это расследование будет сложным. Когда и что было легко, если в деле фигурирует этот чертов…
Перед глазами встало бледное усталое лицо с глубокой вертикальной морщинкой между бровями, тонкими губами удивительного розового цвета, бледными впалыми щеками и крупным носом. Обзываться расхотелось, и Гарри лишь устало махнул рукой, отгоняя от себя воспоминания о ласковой теплой магии и пронзительном чувстве потери, охватившем его, стоило отпустить расслабленные длинные пальцы.
— Чертовщина. Все завтра. Вернее, сегодня, но позже.
Он еще раз потрогал загадочное светящееся пятно на гобелене и ушел к себе.
***
— Гарри, ты с ума сошел! — Кингсли едва сдерживался, чтобы не кричать. — Я не могу остаться с голым задом на целый месяц!
— Я и так слишком долго прикрывал его, Кинг. Сметвик обещал меня закрыть в палату для буйных, если я не возьму отпуск. К тому же у меня особые семейные обстоятельства.
— У тебя нет семьи.
— Как оказалось, есть.
— Как это?
— Вот и мне интересно.
— Объяснишь?
— Нет.
Всем, кто хорошо знал Поттера, это «нет» говорило о многом. Например, о том, что чертов упрямец не будет ничего объяснять, даже если вывернуть его наизнанку. И все равно сделает по-своему.
Кингсли тяжело вздохнул и подмахнул заявление на отпуск.
— Иди. Такой же упрямый, как твой патронус.
— А ты такой же чуткий, как твой, — Гарри забрал заявление. — Не смей меня дергать, прокляну.
Кингсли белозубо улыбнулся и помотал головой, в этот момент отчетливо напоминая рысь.
— Пошел вон, Поттер, — наконец, скомандовал он. — Как вернешься, сошлю тебя на полевую работу.
— Облезешь, — привычно отозвался Главный и вышел.
***
В палате все было без изменений. Мертвенно-бледный Снейп, его магия, радостно хлынувшая навстречу, теплая сухая ладонь, будто сама скользнувшая в руку.
— Как тебя угораздило? — спросил у него Гарри. — И как тебе удалось это от меня скрыть? Почему ты позволил мне жениться на Джинни? Почему продолжал ненавидеть? Ты ведь не можешь плохо ко мне относиться, у нас магический брак. Как, интересно, мы его закрепили? Когда? Мерлин… вечно я в истории попадаю. Только теперь нет тебя, Снейп, чтобы расколдовать взбрыкнувшую подо мной метлу. Неужели нельзя было просто поговорить, чтобы не было… этого всего.
Снейп чуть пошевелился и нахмурился.
— И отчего я уверен, что ты меня слышишь?
Тонкие брови совсем сошлись на переносице, а пальцы в руке Гарри дрогнули.
Поттер чуть озадаченно посмотрел на все на это, а потом осторожно распахнул на худой груди тонкую ночную рубашку. На бледной коже четко проступили слова:
«Идиот. Хронос. Деймос».
— После «идиота» запятая должна быть. Это же обращение ко мне?
Выспавшийся Поттер был настроен благодушно, но Снейп снова впал в глубокое забытье и ничего не ответил.
— Ладно. Я разберусь с этим со всем, приведу в чувство и вытрясу из тебя всю правду, понял?