— Мисс Купер больше не будет нашим присяжным. Вам будет предложена альтернативная кандидатура.
Ни одному адвокату не нравится, чтобы присяжных меняли посреди суда, но и редкий судья придет от этого в восторг. Если эту женщину отпускали, на то должна была быть очень веская причина.
Она смотрела на Гая Букера и упорно отводила глаза от меня.
— Простите меня, — пробормотала она. — Я не знала, что возникнет конфликт интересов.
Конфликт интересов? А я-то подумала, что ее освобождают по состоянию здоровья или чтобы она летела к смертному одру родственника на другой конец страны. Конфликт интересов означал, что она что-то знала о моей либо о Гаевой клиентке. Но неужели она не поняла этого еще на отборе?
Гай Букер, видимо, разделял мои чувства.
— Вы не могли бы разъяснить нам суть конфликта?
— Мисс Купер является кровной родственницей одного из фигурантов процесса, — ответил судья Геллар, и тут наши взгляды сомкнулись. — Вашей родственницей, мисс Гейтс.
Я часто думала о том, что встречу свою мать и не узнаю ее. Поэтому я чуть дольше положенного улыбалась кассирше в кинотеатре, вручавшей мне билет, и разговаривала о погоде с банковской служащей. Я слышала вышколенный голос секретарши из конкурирующей фирмы и думала: это она. Я случайно задевала в холле даму в кашемировом пальто и, извиняясь, изучала ее лицо. Я могла встретиться с ней бесчисленное количество раз. Я каждый день могла сталкиваться с нею и не знать, что это она.
И вот она сидела напротив меня в кабинете судьи Ґеллара.
Они с Гаем вышли, оставив нас наедине. Но, как ни странно, даже вопросы, накопившиеся за тридцать шесть лет, не помогали нам пробить дамбу. Я невольно таращилась на ее волосы — кудрявые, ярко-рыжие. Не похожая ни на одного родственника, я всю жизнь считала себя точной копией своей матери. Но между нами не было ничего общего.
Она мертвой хваткой держала сумочку.
— Месяц назад мне позвонили из суда, — сказала Джулиет Купер. — Сказали, что у них есть для меня важная информация. Я давно подозревала, что рано или поздно это случится.
— И когда, — в горле у меня враз пересохло, — вы узнали?
— Только вчера. Открытку мне прислали еще неделю назад, но я никак не могла заставить себя ее открыть. Я не была готова. — Она подняла на меня глаза. Карие глаза. Значит, у отца были голубые, как у меня? — Но вчерашние события в зале суда, все эти вопросы о матери, захотевшей избавиться от ребенка, наконец дали мне силу.
Мне казалось, что меня накачали гелием. Получается, что она на самом деле не хотела со мной расставаться, как на самом деле не хотела расставаться с Уиллоу Шарлотта?
— Дочитав письмо до конца, я увидела твое имя и поняла, что уже слышала его на суде. Имя-то редкое, — неуверенно добавила она.
— Да.
«А как ты хотела меня назвать? Сюзи, Маргарет, Тереза?»
— У тебя отлично получается, — смущенно похвалила меня Джулиет Купер. — В смысле, вести дело.
Нас разделяли три фута. Почему же мы не решались преодолеть эту дистанцию? Я столько раз представляла себе этот момент, и концовка всегда была одна и та же: мама сжимает меня в объятиях, как будто наверстывая упущенное, как будто извиняясь за то, что когда-то меня отпустила.
— Спасибо, — сказала я.
Я забывала об одном: что мать, которую ты не видел тридцать шесть лет, уже тебе не мать. Это совершенно посторонняя женщина. Общность ДНК еще не значит, что вы мигом подружитесь. Счастливого воссоединения не получилось — нам обеим было неловко.
Может, она боялась проявить свои чувства. Может, думала, что я на нее сержусь. Следовательно, барьер должна была взять я, не так ли?
— Поверить не могу, что я так долго тебя искала, а ты оказалась присяжной на моем суде, — с улыбкой сказала я. — Мир тесен.
— Согласна, — кивнула она и снова замолчала.
— Ты мне сразу понравилась, еще на собеседовании, — попробовала я пошутить, но шутка не удалась. И тут я вспомнила, что Джулиет Купер сказала на том собеседовании: что она домохозяйка и воспитывает детей. — У вас есть дети, да? Кроме меня…
— Две девочки.
Потрясающее событие для ребенка, выросшего одним в семье: не только мама, но и сёстры!
— У меня есть сестры, — сказала я.
И тут глаза Джулиет Купер закрылись, словно окна ставнями.