— «Не повезло с ребенком», — повторила Шарлотта. — Мне, по-твоему, с ребенком тоже не повезло?
Иногда я элементарно забываю подумать, прежде чем заговорю. Я слишком поздно поняла, что интерес Шарлотты носит не только теоретический характер. Лицо мне обдало жаром.
— Я не Уиллоу имела в виду… Она-то…
— …идеальна? — с вызовом закончила за меня Шарлотта.
Но это была правда. Ты смешнее всех пародировала Пэрис Хилтон; ты могла пропеть алфавит задом наперед; у тебя было лицо сказочной принцессы, эльфа, ангела. О твоих хрупких костях я и не думала.
Шарлотта смутилась.
— Прости. Не надо было так говорить…
— Да это ты меня прости. Мне нужно отключать речевой аппарат, когда мозги перестают работать.
— Я очень устала, — сказала Шарлотта. — Пора, наверно, закругляться. — Когда я привстала с табурета, она покачала головой: — Нет, ты оставайся, допивай пиво. А я пойду.
— Давай я хоть провожу тебя до машины…
— Я взрослая девочка, Пайпер. Правда. Забудь все, что я тебе наговорила.
Я кивнула. И действительно же забыла, идиотка.
Амелия
Сидела я, значит, в школьной библиотеке — одном из немногих мест, где можно притвориться, что не вся моя жизнь зависит от твоего ОП, — и вдруг наткнулась в журнале на фотографию женщины, точь-в-точь похожей на тебя. Очень странная штука, вроде тех фэбээровских фоток, на которых они искусственно старят похищенных десять лет назад детей, чтобы люди смогли узнать их на улице. У нее были твои растрепанные шелковистые волосы, твой острый подбородок, твои кривые ноги. Я повидала много детей с ОП и знала, что вы все между собой похожи, но не до такой же степени.
А еще страннее было то, что эта женщина держала на руках ребенка, а рядом с ней стоял великан. Обняв ее за плечи, он лыбился в объектив, и лыбился довольно жутко.
«Элма Дюкинс, — гласила подпись, — ростом всего три фута два дюйма. Рост ее мужа Грэйди — шесть футов четыре дюйма».
— Чего делаешь? — спросила Эмма.
Эмма — это моя лучшая подруга, мы дружим уже лет сто. После всех этих ужасов в Диснейленде, когда мои одноклассники узнали, что я ночевала в приемной семье, она а) не относилась ко мне как к прокаженной; б) грозилась вырубить любого, кто так ко мне отнесется. Сейчас она подошла ко мне со спины и уткнулась подбородком мне в плечо.
— Ого, как похожа на твою сестру!
Я кивнула.
— У нее тоже ОП. Может, Уиллс подменили в роддоме.
Эмма уселась на свободный стул возле меня.
— А это ее муж? Мой папа запросто вылечил бы ему зубы. — Она продолжала рассматривать журнальный разворот. — Боже, как они вообще делают это?
— Даже думать не хочу, — ответила я, хотя только об этом последнюю минуту и думала.
Эмма надула пузырь жвачки.
— Все люди, наверно, одинакового роста, когда ложатся в кровать и занимаются глупостями. Только я думала, что у Уиллоу не может быть детей.
Я, в общем-то, тоже так думала. Но с тобой, наверное, никто об этом всерьез не говорил, тебе же было всего пять лет. Поверь, я сама не хотела думать об этих мерзостях, но если ты могла сломать кость, покашляв, как ты собиралась выпихнуть ребенка из себя или даже пустить сама-знаешь-что внутрь?
Я знала, что если захочу карапузов, то смогу однажды ими обзавестись. А вот если их захочешь ты, то это будет непросто — если вообще получится. Это, конечно, несправедливо, но с другой стороны, а что в твоей жизни было справедливо?
Ты не могла кататься на коньках. На велосипеде. На лыжах. И даже когда ты все же играла в подвижные игры типа пряток, мама просила считать дольше обычного. Я притворялась, будто меня это злит, чтобы ты не чувствовала себя ущербной, но в глубине души знала, что так надо: ты ведь двигалась медленней, чем я, на своих-то костылях, или подпорках, или в инвалидном кресле. И забраться в укромное место тебе было сложнее. «Амелия, подожди!» — всегда говорила ты, когда мы шли куда-то. И я ждала, потому что знала, что обгоню тебя во всем остальном.
Я вырасту, а ты останешься ростом с ребенка.
Я поступлю в колледж, заживу отдельно от родителей и не буду беспокоиться о том, как бы достать до «пистолета» на заправке или кнопок автомата.
Возможно, я найду парня, который не будет считать меня полной неудачницей, заведу детей и смогу носить их на руках, не боясь получить микротрещины в позвоночнике.
Я прочла текст, набранный шрифтом помельче:
Элма Дюкинс, 34 года, 5-го марта 2008 г. родила здоровую девочку. Рост миссис Дюкинс, страдающей остеопсатирозом третьего типа, всего три Фута два дюйма; вес до беременности составлял тридцать девять фунтов.