– Раз не боится, почему валить собралась? – рыкнул на нее Клюв.
– Там стало скучно жить.
– И жутковато, наверное, – поежилась Матильда. – Я бы ни за что не осталась в этом вымершем месте одна…
– Она не одна. В доме еще проживаю я, ее секретарша, охранник Антон, горничная, повариха, прачка… Сейчас, правда, только мы с Антоном остались – прислугу хозяйка рассчитала, так как собирается покинуть особняк вместе с вами, мы же займемся вывозом вещей…
– Во веселуха, – буркнул Клюв. – Даже пожрать приготовить некому…
– В холодильнике огромный запас замороженных полуфабрикатов, мяса, рыбы, овощей. Есть микроволновка, гриль, мангал, если захотите шашлыка. Еще у госпожи Рэдрок отличный винный погребок…
Последнее известие порадовало не только осветителя, но и всех остальных, даже малопьющую Эву и совсем непьющую Ладочку. Но долго пребывать в приподнятом настроении им не пришлось, поскольку в следующее мгновение в салон влетел взлохмаченный Марат и, задыхаясь, выкрикнул:
– Я нашел стюардессу! Она там… – И он ткнул оттопыренным большим пальцем себе за спину. – Вроде мертвая…
– Где там? – первый среагировал на сие сумбурное заявление Пол. – В туалете?
– Нет, дальше… – Марат беспорядочно замахал уже обеими руками и на сей раз в разных направлениях. – Там коридорчик, я по нему прошел, вижу, какое-то подсобное помещение… Посуда там всякая, раковина, полотенца…
– Ну и?
– И она. Сидит на стуле. Вот так… – Он плюхнулся в кресло, свесил руки вдоль туловища, разбросал ноги, а голову уронил на грудь. – И как будто не дышит…
Больше Пол его слушать не стал, рванул по проходу в хвост. Остальные поспешили за ним. В узком коридорчике разойтись даже двоим было крайне сложно, поэтому возле туалета образовалась пробка, и Дуде, которая замешкалась на старте, пришлось активно поработать локтями, чтобы пробиться в первые ряды. Пока она прорывалась, Пол успел подойти к сидящей на стуле стюардессе, осмотреть ее с ног до головы и сообщить остальным, что ран на теле нет.
– Пульс проверь, – выпалила Дуда, наконец-то выбравшись из толпы. – Может, она и не умерла вовсе…
Пол послушно прикоснулся пальцами к шее девушки. Постояв несколько секунд в неподвижности, обернулся и радостно воскликнул:
– Есть, есть пульс! Жива!
– Тогда что с ней? – спросила Дуда, подойдя к Полу. – Обморок?
– Скорее крепкий сон, – ответил он. – Смотри, на полу рядом со стулом стакан валяется, а вокруг него желтая лужа…
– Сок?
– Сок.
– Выпила и отключилась, как все мы, – прокомментировал услышанное Клюв.
– Надо бы ее разбудить, – пискнула зажатая между борцовским плечом Матильды и мускулистым торсом Марата худющая, как атлантическая килька, визажистка Ника. – А то она того гляди со стула свалится.
Дуда легонько тряхнула стюардессу за плечо. Не дождавшись реакции, тряхнула еще раз, уже сильнее. От толчка голова девушки откинулась назад, затем упала на грудь, ткнувшись подбородком в бейджик с надписью «Юлия Антонова», а сама она начала потихоньку сползать со стула, так и не проснувшись. Дуда подхватила Юлю, попыталась усадить на место, но неподатливое тело кренилось то в одну сторону, то в другую, что грозило неумолимым падением.
– Давай ее положим куда-нибудь, – предложил Аполлон. – Хоть на пол. Только надо одеяло подстелить…
– Эй, зачем на пол? – окликнул его Марат. – Вон банкетка в углу. Девчонка на ней запросто поместится.
Пол согласно кивнул и, легко подняв Юлю на руки, перенес ее на банкетку. Опустив спящую на мягкое кожаное ложе, он подсунул ей под голову сложенный в несколько раз плед, еще одним накрыл сверху. Пока он совершал все эти действия, Дуда стояла в сторонке, с испугом глядя на молочно-белое Юлино лицо, и кусала губы.
– Чего с тобой? – удивился Пол, когда, обернувшись, увидел состояние Эдуарды.
– Со мной ничего… А вот с ней?
– Наверное, она очень много сока выпила и, следовательно, получила огромную дозу снотворного. – Он покосился на Юлю, похожую в этот момент на один из экспонатов музея восковых фигур. – Поэтому так глубоко и заснула…
– По-моему, она в коме.
– Да брось!
– Точно тебе говорю. Не может человек так крепко спать даже под действием снотворного. Когда я ее трясла, у нее веки совсем не дрожали. – Дуда вновь глянула на стюардессу и едва заметно поежилась. – Она ж как мертвая, только дышит…
– Я слышала, у некоторых на медикаменты, в том числе снотворное, страшная аллергия, – подала голос Матильда. – Как примут, сразу сознание теряют… А могут и умереть!
– Да, да, да, – часто закивала своей узкой кошачьей головой Ника. – У меня племяшка такая. Ей сейчас шестнадцать. Год назад ей впервые зубы понадобилось полечить, врач ей обезболивающее вколол, а она тут же отрубилась. Очнулась уже в реанимации. Оказалось, у нее на ледокаин аллергия…
Все загалдели, обсуждая услышанное, каждый вспомнил, что и у него есть родственник-аллергик, и всем хотелось поделиться историей этого родственника с остальными, но многоголосый гвалт перекричала Дуда, перейдя ради такого случая на бас.
– Тихо! – рыкнула она. – Не галдеть!
Все тут же замолкли и с удивлением уставились на Дуду. Дождавшись всеобщего внимания, Эдуарда ткнула черным ногтем в висящий на стене телефон. Аппарат был небольшим, беленьким, с квадратной трубкой, но без кнопок или диска для набора номера. При этом на его передней панели имелась лампочка, которая в этот момент мигала красным и издавала негромкие, но настойчивые сигналы.
– Это из кабины пилотов звонят, – проявил осведомленность Марат. – Стюардессу вызывают… – Он вытянул руку и, сняв трубку, протянул ее Эдуарде: – Послушай.
Несколько испуганно Эдуарда поднесла трубку к уху.
– Юленька, объявляй посадку! – вырвался из нее громкий голос капитана, услышанный всеми. – И проследи, чтобы все пристегнулись! Может немного потрясти – сопротивление ветра очень сильное…
Отдав сей приказ, капитан отключился. Дуда тут же повесила трубку и воскликнула:
– Чего стоим? Побежали пристегиваться! Потрясти может!
Все дружно ринулись в салон. Расселись. Эва, устроившись на своем кресле, выглянула в иллюминатор. Под ними были горы. Горы, горы, горы – куда ни глянь. Покрытые снегом и льдом, они сверкали в ярком свете утра, маня и завораживая.
– Какая красота! – не смогла сдержать восторга Эва.
– Вы правы, – услышав ее возглас, откликнулась секретарша Элены Рэдрок. – Горы поражают великолепием! Но лучше ими наслаждаться из иллюминатора, окажись вы там, среди вершин, у вас бы с непривычки заболела голова, сдавило грудь и заложило уши…
– В «Горном хрустале» мне это не грозит?
– Нет. Там вы будете себя прекрасно чувствовать. Высота комплекса оптимальная для жизни. Но если вы надумаете покататься на лыжах и подниметесь выше, то можете почувствовать сонливость и давление на барабанные перепонки… – Она бросила взгляд в иллюминатор и радостно воскликнула: – Вот мы и на месте! Смотрите, под нами посадочная полоса…
Эва тут же прилипла к стеклу и увидела поблескивающую инеем асфальтовую дорогу, тянущуюся вдоль обширного горного плато. В отличие от привычных полос аэропорта она была какой-то короткой и не внушала доверия.
– Нам хватит ее длины, чтобы благополучно сесть? – обеспокоенно спросила Эва.
– Конечно. Наш пилот раз двадцать уже садился на нее. И всегда благополучно. Он очень опытный летчик.
– Надеюсь, ему кто-то помогает с земли? – никак не могла успокоиться Эва. – Диспетчер какой-нибудь…
– Раньше, когда «Горный хрусталь» был обитаемым, диспетчер имелся. И не один. У нас тут самый настоящий, пусть и небольшой, аэропорт был. Работал он круглосуточно, поскольку самолеты то и дело взлетали и садились. – Она схватилась за поручни кресла, так как самолет начало потряхивать, и продолжила таким же спокойным голосом: – У каждого из пяти хозяев особняков было по своему самолету, один принадлежал турбазе, итого, шесть, не считая гостевых…