Это вовсе не сказка.
Скорее война...
И только Константины выйдут из нее победителями.
*****
Как только мы с визгом выехали из гаража, я включил одну из любимых глупых рок-станций Перри, лишь бы заглушить все, что Эш намеревалась сказать. Даже к лучшему, что так нам не удастся поговорить.
Мне нужно было подумать.
Лео Морелли проигнорировал нашу сделку. Предполагалось, что он оставит Эш в покое в обмен на здание Бэлтриджа. Это даже прописано в чертовом юридическом документе.
Но он не послушал.
Все равно решил терроризировать ее.
Она расстроена и напугана, ведь Лео забил ее голову угрозами, лишь бы заставить подчиниться. Я выясню, как все обстояло. Каждую деталь, мать вашу. И как только вся информация окажется в моем распоряжении, придется чертовски дорого заплатить... всем, кто был в этом замешан.
Простояв в плотной пробке, час спустя мы подъехали к многоквартирному дому. Эш хватало мудрости молчать. Я заглушил машину и вылез из салона. Трудно было оторвать взгляд от гладких ног Эш, но в этот раз мне удалось придержать член в штанах. Поездка на двенадцатый этаж также прошла в тишине. Движения Эш были нервными, словно она все порывалась заговорить, но так и не решилась. Я подождал, пока она достанет ключи из сумочки, затем отпер дверь квартиры.
– Ты зайдешь, чтобы мы поговорили? – Эш прикусила свою пухлую розовую губу, что чертовски сильно меня отвлекало.
– Поговорить? – я мрачно хохотнул. – Я плачу тебе не за разговоры, Золушка. Лишь за то, чтобы ты была моей грязной игрушкой, – я кивнул внутрь комнаты. – Отсюда и квартира шлюхи.
Эш вздрогнула, словно я физически ее ударил. Я же, напротив, вообще ничего не почувствовал. Она – лишь сексуальное вложение, а не моя девушка. И все, что между нами – порочные игры, вовсе не отношения.
– Не переживай, я дам знать, когда мне снова понадобится кто-то, чтобы отсосать член, – выпалил я и тут же отвернулся, чтобы не видеть, как эти слова разбили ей сердце. Со мной этого не пройдет. Я предупреждал ее. – Сладких снов.
Я услышал, как дверь позади меня практически бесшумно закрылась. То, что Эш проведет ночь в своей квартире из-за произошедшего этим вечером, ранило меня. Но явно не так сильно, как саму Эш. Гложущая меня боль, проникавшая до самых костей, стала прекрасным напоминанием, почему я не сближался с людьми. Они всегда, в конечном итоге, предавали.
Я поклялся, что мое сердце больше никогда не будет истекать кровью.
Ведь невозможно повторно разбить то, чего уже не существовало, верно?
Тогда как объяснить глубокую, выворачивающую наизнанку боль в моей груди?
Наверное, это... сожаление.
Эш
Чирик.
Я любила свою птичку. Креветка – лучший маленький попугайчик на планете. Только вот его чириканье было крайне недовольным. Злым. Раненным. Напуганным. И это расстроило меня сильнее всего этим вечером. Я подвела Уинстона и даже свою птичку, черт возьми.
По глупости позволила себе провалиться в небольшую сказку, где горничная становилась принцессой, идеально подходившей порочному принцу. Уинстон, генеральный директор миллиардной корпорации и самый горячий холостяк в мире, подарил мне фантазию, далекую от реальности. Он предложил мне поселиться в мире из стекла. И я примерила его, как новые туфли, ослепленная их блеском и мечтавшая стать его маленькой игрушкой.
Но мир дал трещину.
При первых признаках неприятности все, казалось, готово было осыпаться осколками к моим ногам.
И на этот раз никакой очаровательный принц не заключит меня в объятия.
Я прикусила губу, сдерживая слезы. Плакать мне уже надоело. Эмоционально я была совсем опустошена. Меня тошнило от всего этого. Проглотив комок, вставший поперек горла, я заперла квартиру и повернулась поздороваться с Креветкой.
– Креветка, – мой голос был хриплым и дрожал. Бросив сумочку на диван, я сняла туфли. – Добро пожаловать домой, – в квартиру шлюхи.
Он сердито хлопнул крыльями в клетке, а я занервничала, размышляя, как он вообще сюда попал. Очевидно, Уинстон распорядился обо всем еще во время царившего за ужином хаоса, когда написал кому-то несколько сообщений.
В квартире обнаружился не только попугайчик.
На кровати лежал пакет с туалетными принадлежностями, а еще мой рюкзак и сумка – определенно не моя – полная одежды. Даже не было нужды расстегивать ее, чтобы понять: внутри окажутся висевшие в квартире Уинстона наряды.