- Что-то не так, Оливия? - поинтересовался Алвар. - Насколько я помню, в документах как раз стоит ваша подпись.
Мужчина жестом фокусника вытащил из седельной сумки злосчастную ведомость, на которой действительно стояла моя подпись.
- Естественно не так! - ответила я, выпрямляя спину и с гневом глядя на молодого мажора. Точнее в этом теле он явно был старше, но это же нюансы. - Гонец передал королевское письмо и тысячу серебром! Никаким золотом там и не пахло!
- Хотите сказать, что Его Величество отправил недостаточное финансирование?.. - с явной угрозой в голосе переспросил Себастьян, мгновенно выпрямляясь как статуя карающего паладина.
- Да уж, уточните, леди, что вы имеете в виду? - Алвар оказался не менее “любезен”.
Я замерла. Ругаться с королевским ревизором, да еще на людной улице, на глазах у все - явно не самая хорошая идея.
- Думаю, этот вопрос мы можем обсудить наедине,господин ревизор, - я наигранно улыбнулась. - И добро пожаловать в графство, господа.
Я уже открыла рот, чтобы по законам королевства предложить им кров и еду. Но шальное воображение тут же подкинуло картинку, как этот королевский ревизор, будь он неладен, рыскает по замку. Разнюхивает секреты моего стекольного производства и лезет в каждую дырку. Я почему-то была уверена, что он из таких въедливых и занудных душнил.
Кроме того, их придется принимать по всем правилам этикета, а еще кормить, поить и…
Ну уж нет! Да будь он хоть трижды герцог!
- Но боюсь, вам придется пожить в гостинице, Ваша Светлость, - покачала я головой. - Я не смогу предоставить вам комнату в Глассерхолле.
- Почему? - опешил мужчина. Он явно не привык к отказам.
- Репутация, - вздохнула я притворно. - Я не могу подвергать ее такому риску. Ну, знаете, я - юная невинная девушка, вы - также.
- Я - также юная невинная девушка? - язвительно уточнил Алвар.
- Не женаты, - торопливо поправилась я.
- Оливия, вы серьезно думаете, что я могу покуситься на вашу честь?
- Ну… Я могу покуситься на вашу. Не будем исключать такой вариант.
Мужчина на секунду опешил от такого поворота событий, а его друг с внешностью рыцаря-паладина отвернулся, чтобы скрыть улыбку.
Впрочем, Алвар тоже быстро взял себя в руки.
- Не могу сказать, что я буду против этого варианта, - нагло ухмыльнулся герцог, развернул коня в сторону замка и ледяным тоном заявил, ставя точку в нашем разговоре. - Отказ не принимается, леди.
Впрочем, уходить несолоно хлебавши я не собиралась. Под ледяным взглядом королевского ревизора я вернулась к торговцу, выкладывая перед ним на стол злосчастную нитку бус.
- Господин Хасан, помните, мы с вами говорили несколько дней назад?
- Вас трудно забыть, госпожа, - улыбнулся в бороду купец. - Хотя, клянусь, бородой моих предков, я точно не ожидал такого.
Он взял в руку украшение, придирчиво изучил каждую бусину, перекатывая их на ладони, как драгоценные камни.
- И я не знаю ни одного стекольщика, который сумел бы повторить то, что сделали вы, госпожа. Даже мастера Нахлат-Умм-Ганим не делают такого.
- В таком случае, надеюсь, я получу хорошую цену.
- Несомненно, госпожа, пусть все монеты в моем кошельке станут чешуей рыбы, а тень моя убежит искать другого хозяина, если я позволю себе оскорбить столь умелую мастерицу. Предлагаю вам… один золотой.
Один? Я засомневалась. На первый взгляд цена кажется достойной. Все же золото, а не серебро. Но и бургомистр и Сабрина говорили о том, что за такое украшение можно купить едва ли не целую карету. Да и королевский ревизор, который скоро взглядом просверлит дыру в моем затылке, тоже уверен, что это очень дорогая вещь.
Но меня смущал тот момент, что если я сейчас загну слишком много, он может вовсе передумать. А мне нужно долгосрочное сотрудничество, а еще качественное сарафанное радио.
Зато Риз, которая уже пришла в себя, подбоченилась и мгновенно включилась в игру под названием “Торгуйся до потери пульса”.
- За одну монету, уважаемый Хасан, ты можешь на эти бусы только подышать. Да у тебя в любом городе такую редкую вещицу с руками оторвут! А ежели удастся какой-нибудь “светлости” впарить, так и с ногами унесут. Десять!
Я едва не поперхнулась, но боевая служанка уперла руки в бока с таким боевым видом, словно торговалась не за стекляшки, а за жизнь. Похоже, что боялась она лишь бургомистра и семейство баронов. На всех остальных чихать хотела и знала, как за себя постоять.
- Ай-яй! - закачал головой торговец. - Голос такой красавицы звучит слаще меда из ульев джиннов, но слова ранят больнее, чем их жала. Откуда у старого Хасана такие деньги? Три!