От жалобного писка и выражение лица великомученика Сейи, Бакуго загоготал в голос, едва ли не хватаясь за живот. Оскорблённая Эрика решительно встала из-за стола, чтобы не убежать, а стратегически отступить, но парень вовремя схватил её за руку и, извинившись через смех, усадил обратно. Девушке пришлось подчиниться, но она продолжала с прищуром нижних век смотреть на ученика героев, поджав губы. Если бы Кацуки не знал её, то подумал, что Сейя выстраивает в голове коварный план мести за обиду, но шатенка была попросту не способна на это.
— Да ладно тебе, я же пошутил.
— Шутник, — девушка прищурилась ещё больше. Бакуго усмехнулся.
— Ну и кто главнее короля? Его мать или, может, жена? Жена всегда главнее, особенно, если такая противная, как ты.
— Нет, не угадал — пропустив шпильку мимо ушей, Эрика пожала плечами, выпрямляясь на стуле, одновременно усаживаясь поудобнее. Кацуки едва ли не кожей ощущал, как вся эта наигранная обида улетучилась в воздухе, словно перед Сейей люди в чёрном щёлкнули своим известным гаджетом, стирающем память — так сильно её воодушевили жалкие попытки блондина найти таки ответ. — Эдуард ответил, что туз.
Бакуго переменился в лице, едва ли не подавившись куском омлета. Его брови взметнулись вверх. Прокашлявшись, он посмотрел на Эрику выразительным взглядом, от которого девушка звонко рассмеялась.
— Не могу понять, этот Эдвард был гением или кретином?
— Вообще-то, Эдуард, — поправила Сейя. — И просто этот человек в молодости своей был заядлым картёжником.
— Я даже не с первого раза понял, правильно ли я понял. Надо же! Туз главнее короля! А почему не джокер?
Эрика задумалась над тем, ввели ли в карты джокера тогда, когда правил Эдуард VII. Не найдя нужной информации у себя в голове, она решила позже загуглить вопрос — благо и телефон, и планшет ей представила академия, под защитой которой она сейчас находится.
— Мелочный какой-то король, — изрёк Кацуки, отпивая из стакана апельсиновый сок. Эрика пожала плечами.
— Как говорится, кому что, а лысому расчёску.
Бакуго снова поменялся в лице, во второй раз избегая глупой смерти (парень подавился соком). Кое-как откашлявшись, он изумлённо и как-то претензионно посмотрел на улыбающуюся девушку.
— Кто так говорит?! Никто так не говорит! Что это за выражение такое вообще?
— Разве? — посмеиваясь, спросила Эрика. — Ну, значит, я буду первая и, судя по всему, единственная.
Взгляд парня изменился. Алые глаза изучающе проскользили по задумчивому лицу Сейи, которая усердно что-то вспоминала. Её «единственная» эхом звучало в голове блондина, заставляя всё его иронично-весёлое настроение улетучиться, а самого парня вновь задуматься над своей серьёзной проблемой, которую совсем недавно он обсуждал с Тодороки. Рядом с Эрикой тревожащие мысли покинули Кацуки, ведь с ней просто приятно было быть рядом и разговаривать о всяком: такими моментами хотелось наслаждаться, а не упускать за размышлениями и ломкой головы.
У неё были красивые глаза. Глубокие и эмоциональные, но если всмотреться — со стеной, что сдерживала внутренние страхи и тяготы прошлого. Они мягко блестели, когда Эрика улыбалась, так мило, что где-то в животе что-то переворачивалось. Седая прядь в волосах добавляла индивидуальности девушке, но и служила напоминанием о её незавидном прошлом.
— Хотя, я точно уверена, что где-то слышала такое выражение… — донёсся до ушей парня голос Сейи, словно бы из-под толщи воды. — Ну, да ладно, — отмашка. — Ты доел? — она посмотрела на Бакуго, попутно поднимаясь с места и, не дожидаясь ответа от притихшего блондина, что не сводил с девушки глаз, взяла пустую посуду. Эрика будто и не чувствовала прожигающего взгляда на себе. — Прекрасно.
Она подошла к раковине и принялась за мытьё. Словно находясь в каком-то своём мире, девушка по-своему смотрела на всё, что её окружает — с сияющими глазами и лёгкой улыбкой на лице. Сейя радовалась каждому моменту, который проживает вне компании своей бывшей мучительницы и её «коллег». Она даже не заметила, как, скрипнув стулом, Бакуго поднялся и подошёл так близко, что тепло его особенно горячего тела ощущалось даже сквозь одежду. Потом она удивиться — шатенка с повышенным вниманием вслушивается во всё, что может издавать звуки в её окружении, и соответствующе реагирует на неожиданные звуки. Видимо, этому парню она доверяет слишком сильно, что позволяет себе забыться рядом с ним.
Когда Кацуки без зазрения совести обвил девушки руками и прижал к себе, её ладони всё ещё были в мыльной пене. Эрика ойкнула от неожиданности, почувствовав, как блондин упёрся лбом в её плечо, а носом — в изгиб шеи. У парня вновь расцвела яркая мысль о том, насколько же Сейя хрупкая, даже по сравнению с другими девушками, что уж тут говорить о нём — весьма неминиатюрном юноше. Снова дало о себе знать понимание того, что и телом, и душой Эрика покрыта шрамами, а перед глазами встала яркая картинка тёмно-фиолетовых гематом на её животе, которые оставила беснующаяся психопатка, имя которой даже в мыслях вспоминать не хотелось. Оно порождало жгучую ненависть, что жгла сердце и способствовала особенно сильному выделению нитроглицерина на ладонях.
Помрачнев, Бакуго сильнее сжал девушку в объятиях, вызывая у той сдавленный выдох. Осознав ошибку, парень ослабил хватку, но так и не отпустил Сейю.
Эрика сперва не понимала, почему молчит, но потом призналась самой себе — ей нравится такое положение вещей и… тел. Давно её никто так не обнимал. Наверное, вообще никогда. Касания Эбигейл, если они и происходили, были произведены с невероятной осторожностью и заботой о внутренних страхах Сейи и её фобиях. Сила, что исходила от Бакуго, придавала шатенке спокойствия и даже расслабляла её, хотя Эрика была уверена — сделать так кто-нибудь другой, её реакция была бы непредсказуемой и точно не такой «положительной».
Оторвавшись от раздумий, девушка поняла, что вода из крана всё ещё течёт. Когда она кое-как дотянулась до рычажка и перекрыла её, то почувствовала, как Кацуки моментально притянул её обратно, вновь утыкаясь в шею и с шумом вдыхая такой пьянящий и особенный запах Сейи. Эрика вздрогнула и попыталась обернуться.
— Кацуки?
Его имя из её уст ласкало слух до мурашек, до пропуска удара сердцем, до приятного тянущего чувства внутри. Отдельная радость отведена тому, что Сейя не поддалась дурному примеру Мидории и не стала звать блондина этим противным «Каччаном».
Бакуго открывает лицо от её плеча, поднимая его, скользя губами по мягким волосам и смешно топорщащемуся ушку.
— М?
— Всё нормально? — задаёт вопрос Сейя, предполагая в голове множество вариантов такого поведения блондина. И все ей казались разумными. — Может, что-то случилось?
— С чего ты взяла? — спрашивает Кацуки в ответ, опаляя девичье ушко своим дыханием. Эрика снова вздрагивает, и парень чувствует это всем телом.
Сейя повернула голову в сторону блондина, пытаясь найти своими глазами его. Когда зрительный контакт установился, девушка поняла, что, чтобы парень оторвался от неё, потребуется что-то очень серьёзное — так пристально и упоённо смотрел на Сейю Бакуго.
— Просто подумалось… — отвечает она, скользнув взглядом по руке парня.
Пальцами Кацуки едва ощутимо коснулся девичьей щеки, очерчивая явственно выделяющуюся скулу, а затем накрыл её всей ладонью. В следующий миг другой рукой парень развернул Сейю полностью к себе и шагнул вперёд, припирая её к кухонным напольным шкафчикам. Эрика не знала, что смущало её больше — столешница, некомфортно вонзившееся ей над поясницей в спину, или колено блондина, оказавшееся почему-то меж её раздвинутых и подогнувшихся ног.
— Эм… Ты чего?
Девушка сконфуженно посмотрела куда-то в сторону, а потом вернула взгляд на грудь Бакуго — в её глаза она смотреть не решалась. Блондин склонился, прижимаясь лбом ко лбу Сейи, тяжело вдыхая и выдыхая воздух. Эрике приходилось держать свои влажные руки в мыльной пене у груди, чтобы не испачкать его.