Мы с неприязнью взглянули друг на друга, а потом перевели взгляды на Казимира. Тот вздрогнул, со страхом посмотрев на Орландо, но не отступил.
– Потому что вымесить и испечь полноценный хлеб за такой короткий срок невозможно! – выплюнул он, и его лицо едва ли не позеленело от ненависти.
Он повернулся к Леопольду и, ткнув в мою сторону пальцем, громко заявил:
– Я напомню уважаемой комиссии, что правила этого испытания запрещают пользоваться какими-либо видами магии! Здесь же налицо грубая попытка это правило нарушить! Я надеюсь, что всем очевидно следующее: госпожа Лави использовала мощный магический импульс, чтобы в рекордно короткий срок замесить тесто, а потом – остудить хлеб!
И, не дав никому – и мне в том числе – опомниться, он стукнул кулаком по столу, отчего все вздрогнули, и прошипел:
– Я требую снять госпожу Милену Лави с состязания и отобрать у неё это помещение! В назидание подобным мошенникам, так сказать.
От негодования я побледнела и почувствовала, как у меня запылали уши и почему-то кончик носа.
– Позвольте, господин Грубер! – мой голос зазвенел от негодования, – Я протестую! Я не ведьма, я пекарь, посвятивший ремеслу годы жизни. Быстрое поднятие теста — это результат правильного замеса, температуры и времени. А что до остывания хлеба — я просто знаю, как обращаться с продуктом, чтобы он быстрее дошел до нужного состояния. Это не магия, а знание своего дела. Я не использовала никакой магии…
И осеклась. На меня нахлынуло очень неприятное осознание.
А как я докажу, что не пользовалась магией? Налицо все признаки: странное потепление рук, а потом – покалывание в них и явное ощущение высасывания тепла из хлеба!
Вдруг это и впрямь магия, только какая-то неявная? Я слишком мало знаю об этом мире, вдруг тут и такое есть!
Видимо, на лице у меня отразилось сомнение, потому что Казимир расплылся в нехорошей глумливой улыбке и стал похож на ухмыляющегося шакала.
– Очень интересно! – проскрежетал он, – В таком случае, докажите!
На меня словно ушат холодной воды опрокинули. Вот я и попалась. Как мне это ему доказать?
– Я готов поручиться за Милену! – прорычал Эрнест и встал рядом со мной, – Она не использовала никакой магии!
Он обвёл тяжёлым взглядом всех собравшихся. Взгляд будто бы говорил: только попробуйте поспорить!
Все тут же притихли, словно придавленные его авторитетом.
Грейхаунд положил руку мне на плечо, и я замерла. Ощущение его могучего прикосновения было приятным, но как будто бы слишком неожиданным… да, я не знала, как правильно реагировать на него!
– Вы все знаете, кто я такой, – негромко, но жёстко отчеканил он, – знаете, что я прекрасно чую даже малейшие проявления магии. И могу с уверенностью поручиться – Милена ей не пользовалась!
Я с интересом взглянула на него. Выходит, Эрнеста можно считать эдаким термометром по измерению магии? Оч-чень любопытно!
Казимир побагровел.
– Это не доказательство! – взвизгнул он, – Ты явно благоволишь к ней, так что можешь сказать всё, что угодно!
Я вспыхнула. Обида, затопившая меня, росла и крепла с каждой секундой.
Почему этот Казимир так взъелся на меня? Он явно поставил своей целью не дать мне пробиться в члены Торговой Гильдии! Но зачем ему это нужно?
А ещё было ужасно обидно за хлеб! Сейчас они увлекутся своими своими спорами, он остынет окончательно и потеряет то, ради чего я выпросила себе второй круг этого испытания – уникальный аромат и вкус!
– Господа, господа! – беспомощно забормотал Леопольд, переводя взгляд с одного на другого, – Прошу, сохраняйте вежливость и тактичное отношение друг к другу!
Казимир только пренебрежительно фыркнул, а Эрнест даже не посмотрел в сторону мастера гильдии.
От меня не укрылось, что Орландо по-прежнему сидел в отдалении и хладнокровно наблюдал за всем происходящим, сохраняя полное молчание.
Ну, всё! Пора брать дело в свои руки! С этими мужиками каши не сваришь!
Я решительно протиснулась между Казимиром и Эрнестом, подняла повыше хлеб и громко сказала:
– Я прошу уважаемую комиссию попробовать мой хлеб и вынести ваше решение. Это надо сделать побыстрее, потому что ещё чуть-чуть, и он не будет таким вкусным! Ещё раз повторяю, что никакой магией я не пользовалась. Ну, а верить мне или нет – решайте сами.
– Конечно, не верить! – прошипел Казимир, – Мы будем полными идиотами, если поведемся на её сказки…
И немедленно умолк: со стороны Эрнеста донёсся глухой рык, словно хищник предупреждал свою добычу о том, что намеревается схватить её.
Да чего уж там, меня саму это слегка напугало, но я не подала вида.
– Позвольте мне! – вдруг прорезал воздух низкий раскатистый голос Рейвенна. Я вздрогнула от неожиданности, а все остальные замерли.
В полнейшем молчании мы наблюдали, как он поднялся со своего места, подошёл ко мне и покровительственно улыбнулся.
Тело словно пронизал разряд молнии, тут же впитавшийся в пол. Милена внутри тихонько ахнула и задрожала.
“Спокойно, девочка!” – успокаивающе произнесла я про себя, – “Это просто напыщенный индюк, который раз за разом строит из себя невесть, что!”
– Здесь у нас подобралась на редкость разношёрстная компания, – хмыкнул он, многозначительно взглянув на Эрнеста. Тот немедленно ощерился, – господин оборотень утверждает, что никакой магии не чует, а я готов сам убедиться в этом… ну, или опровергнуть. Думаю, моим словам уважаемая комиссия поверит больше, как и в мою непредвзятость.
– Это ещё почему? – вырвалось у меня, – Только потому, что ты герцог?
Рейвенн снисходительно улыбнулся мне, и эта его улыбочка меня жутко взбесила.
Да что он вообще о себе возомнил?! Решил, что лучше меня?
Стоп, а почему это остальные так странно на меня смотрят?!
– Мы поговорим об этом как-нибудь потом, – негромко сказал он и многозначительно добавил, – наедине.
От этих слов меня бросило в дрожь, а он, не дав мне опомниться, взял отрезанный ломоть хлеба и вонзил в него зубы.
Всё замерло.
Рейвенн, не спеша, прожевал кусок и проглотил. Глаза его расширились, а ненавистная ухмылочка вдруг померкла и исчезла с лица.
– Милена! – хрипло произнёс он, – Что это?!
Глава 33
– Что, где? – тут же переполошилась я. В голове бурей пронеслись самые разные варианты: я что-то напутала с ингредиентами, у Рейвенна случилась индивидуальная непереносимость какого-то из них… Рейвенн попросту решил меня позлить!
В последнее, кстати, поверилось лучше всего, но я всё-таки отбросила этот вариант. Не будет же герцог, взрослый мужик, устраивать подобный детский сад при всех?
Или будет?
Орландо, гад такой, тянул паузу, ощупывая меня тяжёлым изучающим взглядом, а со всех сторон уже раздавались взбудораженные крики:
– Что произошло, господин Рейвенн?
– Вам не понравилось?
– Вкус не тот?
Всё перекрыл истерический вопль Грубера:
– А я говорил, что нельзя даже прикасаться к хлебу этой ведьмы! Говорил!
– Заткнись, – вдруг коротко отрезал Орландо, сверкнув глазами на Казимира, и тот немедленно поперхнулся собственным криком.
Рейвенн вновь повернулся ко мне.
– Это хороший хлеб, – сухо бросил он, – я считаю, что госпожа Лави заслужила лицензию.
Я обомлела.
– И это всё? – вырвалось у меня, – После такой реакции всё, что ты… вы можете сказать – это просто “хороший хлеб”? Ну уж нет, Ваше Сиятельство, уж будьте любезны пояснить. Меня совершенно не устраивает такой расклад!
Воцарилась давящая звенящая тишина. Где-то вдали протяжно промычала корова.
Показалось, что окружающие превратились в статуи, шокированные моей дерзостью. Внезапно тишину разорвали хлопки: это аплодировал Эрнест.