– Вот потому что люблю, и не принял, – отвечал Гунъи Сю. – Примешь – лишишься должности и вовсе останешься без рыбы. А если не примешь, то и должности не потеряешь, и рыбу всегда будешь иметь.
Это мудрость человека, знающего свою пользу.
Лаоцзы говорит: «Знай меру и не испытаешь позора».
Чуский полководец Цзы Фа любил отыскивать людей, сведущих в каком-либо искусстве. В Чу был один искусный вор. Прийдя к Цзы Фа, он сказал:
– Я слышал, господин ищет людей, сведущих в каком-либо искусстве. Я – рыночный вор. Хотел бы пополнить ряды ваших умельцев.
Услышав его слова, Цзы Фа, не подпоясав платья и не поправив шапку, поспешно вышел и встретил гостя согласно ритуалу.
– Вор – разбойник Поднебесной, к чему с ним разводить церемонии? – заметили его люди.
– Не ваше дело, – отвечал Цзы Фа.
Через некоторое время цисцы напали на Чу. Цзы Фа трижды выставлял против них войска, и трижды войска отступали. Вскоре лучшие люди в Чу исчерпали все планы обороны, а циские войска все наседали. Тогда перед Цзы Фа предстал рыночный вор и сказал:
– Искусство мое невелико, но я хотел бы употребить его для господина.
Цзы Фа ни о чем не спросил его и отпустил. Между тем вор снял с шатра полководца Ци полог и принес его Цзы Фа. Цзы Фа приказал вернуть полог противнику со словами: «Солдат вышел за хворостом, а принес полог от шатра полководца. Отдайте распорядителю».
На следующее утро вор уже принес изголовье полководца. Цзы Фа опять послал человека вернуть его. Тогда вор принес булавку от головного убора военачальника. И вновь Цзы Фа велел вернуть украденное. Узнав об этом, циские воины всполошились, а военачальник стал держать с чиновниками совет:
– Если нынче не уйдем – боюсь, унесут и мою голову.
И они отступили и отвели войска. Поэтому и говорится: правителю могут быть полезны и те, кто обладает небольшими талантами.
Циньский Му-гун поднял войска, собираясь напасть на Чжэн.
– Нельзя на них нападать, – сказал Цзянь Шу. – Я слышал, нападать можно на царство, отстоящее не более чем на сто ли – если ехать на повозках, и не более чем на тридцать ли – если идти пешим ходом, дабы весть о походе не успела разнестись, латы не износились, оружие не притупилось, провиант не истощился, а люди не заболели и не разбежались. Ты же отправляешься в поход на тысячи ли и еще должен не раз пересечь земли чжухоу. Подумай, государь.
Му-гун не послушался, и Цзянь Шу провожал войска в траурном одеянии и с плачем. Когда, пройдя Чжоу, войска Му-гуна повернули на восток, чжэнский купец Сянь Гао преподнес им двенадцать волов. Военачальники встревожились:
– Мы прошли много тысяч ли, чтобы напасть на них, и еще не дошли, а они уже знают о нашем походе. Наверняка заранее приготовились – как теперь наносить удар? Лучше уж повернуть войска.
В это время как раз умер цзиньский Вэнь-гун, и Сянь Чжэн, с согласия Сян-гуна, поднял войска и, наголову разбив циньцев в сражении при Яо, взял в плен трех военачальников.
Вот почему Лаоцзы говорит: «Знать и думать, что не знаешь, – высшее; не знать, а думать, что знаешь, – ошибка».
Цзи Фуцзы правил в Даньфу уже три года, когда У Маци в простой одежде под видом простолюдина отправился посмотреть на его преобразования. Как-то ночью он увидел, что рыбак поймал рыбу и отпустил ее. У Маци спросил:
– Рыбак должен ловить рыбу – зачем же ты ее отпустил?
– Цзи Фуцзы запрещает ловить маленькую рыбу, вот я ее и отпустил.
Вернувшись домой, У Маци доложил Конфуцию:
– Цзи Фуцзы обладает великой силой! Даже ночью его люди ведут себя так, словно им грозит суровая казнь. Как ему удалось достичь этого?
– Мне случалось спрашивать его об искусстве управления, – отвечал Конфуций, – и он говорил: «Предостерегай одних и наказывай других». Возможно, в этом все дело.
Поэтому Лаоцзы говорит: «Откажись от одного – возьми другое».
Полутень спросила у Тени:
– Белый свет – это божественный свет?
– Нет, – отвечала Тень.
– Откуда ты знаешь?
– Смена дня и ночи происходит на Фу-сане, – отвечала Тень. – Солнце освещает космос, лучи белого света заливают пространство меж четырех морей; но закрой дверь, прикрой окно – и они не проникнут. Божественный же свет льется со всех четырех сторон одновременно, и нет места, которого бы он не достигал: вверху граничит с небом, внизу доходит до земли. Поднимешь ли голову, опустишь ли – он везде. Разве это доступно белому свету?!
Поэтому Лаоцзы говорит: «Самое нежное в Поднебесной побеждает самое крепкое».
Бай-гун Шэн замыслил смуту, распустил двор, встал на престол. Однажды, нечаянно повернув к себе острием палку, которой пришпоривают лошадей, поранил щеку. Кровь стекала на пол, а он не замечал.
Отсюда видно, что если дух устремлен вовне и мысли клубятся внутри, то нельзя не утратить контроль над телом. Когда дух занят далеким – упускается близкое.
Поэтому Лаоцзы говорит: «Чтобы знать Поднебесную, не надо выходить со двора; чтобы видеть небесное дао – не надо выглядывать из окна; чем дальше идешь, тем меньше знаешь».
Завладев Поднебесной, циньский Хуан-ди боялся ее не удержать. Он создал пограничные гарнизоны, построил Великую стену, привел в порядок заставы и мосты, установил преграды и заграждения, завел почтовые станции, поставил пограничные посты, – но род Лю забрал все это с легкостью, с какой поворачивают ключ в замке.
Некогда У-ван пошел походом на Чжоу и разбил его при Мус. После этого насыпал могильный холм над могилой Би Ганя, восстановил селение Шан Юна, взял под защиту людей Цзицзы, стал вести царские приемы в храме Чэн Тана, открыл склады с зерном у моста Цзюй, роздал богатства башни Лутай, разбил барабаны, поломал барабанные палочки, расслабил луки, порвал тетиву. Покинул дом, ночевал в поле. Снял меч и повесил на пояс дощечку для письма – чтобы показать, что нет у него врагов и что он ищет мира. Тогда Поднебесная возликовала и воспела его, ко двору явились с данью чжухоу, и его потомки удерживали власть в течение тридцати четырех поколений.
Лаоцзы говорит: «Кто умеет закрывать – и без замка закрывает так, что не открыть; кто умеет завязывать узел – и без веревки завязывает так, что не развязать».
Некий Цы Фэй из Цзин добыл драгоценный меч в Ганьсуе и, возвращаясь домой, переправлялся через реку. Когда лодка достигла середины течения, Ян-хоу поднял волны и два водяных дракона закружили лодку.
– Случалось ли раньше кому-нибудь остаться при этом в живых? – спросил лодочника Цы Фэй.
– Никогда не слышал, – отвечал лодочник.
Тогда Цы Фэй, сощурив в ярости глаза, взмахнул рукавами и выхватил меч.
– Воину пристало рассуждать о ритуале и добродетели, а не грабить и отнимать. Бросай меч, речная падаль! Не жди пощады от меня!
С этими словами он прыгнул в воду, пронзил мечом драконов и отрубил им головы. Ветер и волны успокоились, все, кто был в лодке, остались живы.
За этот подвиг цзинцы пожаловали ему титул «держащий нефритовый жезл».
Поэтому Лаоцзы говорит: «Тот, кто не цепляется за жизнь, мудрее ценящего свою жизнь».
Цисец Чуньюй Кунь обсудил с вэйским ваном план действий, и ван одобрил его. Снарядили десять колесниц, с которыми Чуньюй Кунь должен был отправиться в Цзин. Он простился и уже собрался в путь, как нашелся кто-то, кто посчитал его план ненадежным и так же красноречиво выступил с другим планом. Тогда вэйский ван отставил поездку Чуньюй Куня, а его самого отдалил. В результате ван отказался от одного плана, но ничего не достиг и с помощью другого. Так и должно было быть.
В словах есть корень, в делах – основа. Будь сколь угодно разнообразны умения и способности, они не стоят ничего, если не знать, в чем корень.
Поэтому Лаоцзы говорит: «Плотник, который делает дверь, еще не знает, что такое дверь. Чтобы узнать это, надо ее закрыть».