изранены (hend.), и, приобщившись к порочным знаниям главного среди всех
демонов, ненасытного бесстыдного алчного Дьявола и ста сорока тюменов демонов, утратили разум и сознание. Они забыли и отринули вечную землю Богов, в которой
они сами были рождены и взращены, и отделились от светлых Богов. [I C] С тех пор, мой Бог, если из-за того, что порочный Šïmnu совратил наш разум и (наши) мысли, и
в последующее время мы стали лишенными знания и разума и как-либо
заблуждались и ошибались относительно основы и корня всякой светлой сущности и
чистого и светлого Бога Зервана (~ Брахмы; см. комм. VII), и говорили, что и Свет и
Тьма, и Бог и Демон суть его основа и корень, и говорили, что если дает жизнь, то
дает Бог, если приводит к смерти, то приводит Бог, что добро и зло — все создано
Богом, если мы говорили, что вечные боги созданы и что Бог Ормазд и Шимну
являются братьями (букв. младшим и старшим братом), мой Бог, если мы когда-
либо, не ведая, ложно говорили относительно Бога столь великохулительные слова, совершали такой смертный (букв. «незаменимый [иным видом наказания, кроме
смерти]») грех, мой Бог, ныне я, raymast f(ä)rzend, расскаиваюсь и прошу об
освобождении от греха. Прости мой грех!
Второе. [II A] Также если кто-либо пойдет к Божеству Солнце и Луна, к
Божествам, пребывающим в двух Светлых дворцах, [II B] и в страну Богов, являя-
ющуюся местом средоточия всех будд, чистого Учения, добродетельных сущностей
и Света, находящегося на земле, то подступом и воротами (в нее, т.е. в страну Богов) является…» (Перевод Л.Ю. Тугушевой). С этого места начинается текст нашей
рукописи.
Следует иметь в виду, что перед нами не догматический трактат, а испове-
дальная (покаянная) молитва, и поэтому мы не найдем здесь связного изложения
манихейской религиозной системы (о ней см. подробно: Хосроев, 2007, 122–165).
Тем не менее, как верно замечает В. В. Радлов (cовременникам которого были
известны лишь жалкие обрывки подлинных манихейских текстов по сравнению с
тем, чем располагают современные исследователи), мы имеем дело «с очень инте-
ресным и очень важным текстом для понимания религиозных взглядов манихеев», и
продолжает: «Da in jedem Artikel zuerst die Satzungen und Dogmen erwähnt werden, gegen die der Betende sich vergangen zu haben bekennt, so enthält das Bussgebet zugleich einen kurzgefassten Katechismus der Lehren des Manichäismus, und zwar in dem Umfange, wie diese den Hörern nöthig waren. Wir erhalten somit zum ersten Male ein klares Gesammtbild der Lehre aus erster, ungetrübter Quelle» (Radloff, 1909, II). Итак, почти все основные персонажи манихейской мифологии и основные положения
манихейской ритуальной практики представлены в этом сочинении, и комментарий
к каждому будет даваться по мере их появления в тексте.
Несколько слов об источниках, на которых строится нижеследующий
комментарий. В XIX в. исследователи манихейства имели в своем распоряжении
лишь полемические сочинения языческих, христианских и мусульманских против-
ников этой ереси, иными словами, вторичные и разной степени пристрастности
источники (например, греческий трактат «Против манихеев» платонического
философа Александра Ликопольского, несколько греческих трактатов с таким же
названием церковных авторов, а именно Серапиона Тмуитского, Тита Бострийского, Епифания Кипрского, многочисленные антиманихейские сочинения Августина на
латинском языке, подробные свидетельства о манихействе на арабском, составлен-
ные ан-Надимом и Бируни, и т.п.). Именно поэтому еще в начале 20-х годов XX в.
Вилли Банг так характеризовал положение дел, с которым сталкивались исследо-
ватели Хуастванифта, в распоряжении которых находилось всего лишь несколько
подлинных манихейских сочинений: «Die grössten Schwierigkeiten unsres Textes aber liegen in den Realien von denen wir wenig, um nicht zu sagen nichts wissen…» (Bang, 1923, 137).
К концу XX в., благодаря многочисленным находкам огромного количества
подлинных манихейских текстов на разных языках: иранских, коптском, китайском, уйгурском, греческом, картина выглядит уже иначе. Такие манихейские сочинения, как, например, китайский «Компендиум» (Comp.) и китайский «Трактат» (Tract.), обнаруженные в начале века в Дуньхуане, или несколько рукописей
«Хуастванифта», открытых в то же время в Турфане, или ставшие известными в
конце 20-х гг. коптские «Кефалайя» (Keph), «Псалмы» (Ps) и «Гомилии» (Hom) и
т.д., не говоря уже о тысячах фрагментов манихейских сочинений разных жанров на
иранских (среднеперсидском, парфянском и согдийском) языках, открытых в Тур-
фане, позволили совершенно по-новому взглянуть на размах и масштаб мани-
хейства, лучше понять его мифологию, структуру его церкви, культовую практику
манихеев, причину продолжительного успеха этого религиозного движения; одним