— Стараюсь, — Гоги аккуратно складывал рисунки. — Хочется, чтобы магия не выглядела дешёвым фокусом. Она должна быть частью мира, естественным явлением.
— У вас получается. — Крид поднялся. — Готовы?
Чёрный автомобиль ждал у входа. Не обычная служебная машина, а что-то более представительное — длинная чёрная «Победа» с затемнёнными стёклами.
— Куда едем? — спросил Гоги, устраиваясь на заднем сиденье.
— В один хороший ресторан, — уклончиво ответил Крид. — Лаврентий Павлович любит отмечать важные даты в соответствующей обстановке.
Машина ехала по вечерней Москве, мимо освещённых витрин и театральных афиш. Гоги смотрел в окно, чувствуя, как напряжение рабочего дня медленно отпускает. Когда в последний раз он просто ехал по городу, не думая о сценариях, эскизах и производственных планах?
Ресторан оказался в старинном особняке на Остоженке. Швейцар в ливрее распахнул тяжёлые двери, и они оказались в мире приглушённого света, хрустальных люстр и живых цветов. Обстановка была дорогой, но не вычурной — скорее, аристократично-сдержанной.
Лаврентий Павлович ждал их в отдельном кабинете на втором этаже. Он встал из-за стола, на котором уже были расставлены закуски и бутылки.
— С днём рождения, Георгий Валерьевич! — тепло сказал он, протягивая руку. — Двадцать девять — отличный возраст. Достаточно молод для амбиций, достаточно зрел для мудрости.
— Спасибо, Лаврентий Павлович. Не ожидал такого внимания.
— А зря. Талантливых людей нужно ценить. — Берия указал на кресло. — Садитесь, располагайтесь. Сегодня никаких дел, никакой политики. Просто хороший ужин в приятной компании.
Стол был накрыт с истинно кавказским размахом. Шашлык, хачапури, вино из личных запасов Берии. В углу кабинета расположились музыканты — виолончелист, пианист и скрипач. Играли что-то классическое, негромко, создавая идеальный фон для разговора.
— Как продвигается работа над фильмом? — спросил Берия, наливая вино.
— Хорошо, — ответил Гоги. — Сценарий готов, эскизы персонажей тоже. Сейчас работаю над стилистикой анимации.
— А что это такое — стилистика анимации? — поинтересовался Крид.
Гоги отпил вина, почувствовал, как алкоголь согревает и расслабляет.
— Это то, как движутся персонажи, как переданы эмоции, какие художественные приёмы используются. Можно сделать всё гладко и красиво, как на открытке. А можно — живо и фактурно, чтобы зритель верил в происходящее.
— И что вы выбираете? — Берия нарезал шашлык, положил кусок Гоги на тарелку.
— Второе. Хочу, чтобы русский лес на экране выглядел настоящим. Чтобы дети, выходя из кинотеатра, захотели пойти в настоящий лес, потрогать кору деревьев, послушать шум листвы.
— Правильно мыслите, — одобрил Берия. — Искусство должно приближать человека к природе, а не отдалять от неё.
Музыканты незаметно сменили репертуар. Теперь звучала грузинская народная мелодия — печальная и красивая. Берия прислушался, улыбнулся.
— Это песня моего детства, — сказал он. — Мать пела мне её перед сном. Удивительно, как музыка может переносить во времени.
Гоги кивнул, понимая. Его собственное детство было далеко — в другом веке, в другой жизни. Но музыка действительно обладала магической способностью пробуждать самые глубокие воспоминания.
— А вы о чём мечтали в детстве? — спросил Крид.
— О многом, — уклончиво ответил Гоги. — Хотел путешествовать, видеть мир, создавать что-то важное.
— И создаёте, — заметил Берия. — Ваш фильм может стать классикой. Через двадцать лет дети будут смотреть его и влюбляться в русскую культуру.
— Если получится, — скромно ответил Гоги.
— Получится, — уверенно сказал Крид. — У вас есть главное — видение. А техника приходит с опытом.
Разговор плавно перетекал с темы на тему. Говорили об искусстве, о будущем кинематографа, о том, как меняется мир. Берия оказался удивительно интересным собеседником — эрудированным, остроумным, лишённым официозности.
— Знаете, — сказал он, когда подали десерт, — я иногда завидую творческим людям. У вас есть возможность оставить след в вечности. Политики приходят и уходят, а произведения искусства остаются.
— Но и ответственности больше, — заметил Гоги. — То, что ты создашь, будут видеть тысячи людей. Формировать их взгляды, вкусы, мечты.