Следующий кадр — крупный план лица воеводы. Внутренняя борьба достигает апогея. Он видит в глазах духов не враждебность, а мольбу. И понимает — можно найти другой путь.
Последние кадры сцены показывали решение. Воевода опускает топор, разворачивается к солдатам. Жестом показывает — рубить не будем. Дорога пойдёт в обход рощи.
К обеду Гоги закончил переработку всей кульминационной части. Сорок кадров, каждый из которых рассказывал свою микроисторию. Вместе они складывались в мощную драматургическую арку.
— Антонина Ивановна, — позвал он секретаря. — Соберите всех ведущих художников. Хочу показать переработанную раскадровку.
Через полчаса в кабинете собралась вся творческая группа. Гоги развесил листы на стенах, превратив комнату в выставочный зал.
— Товарищи, перед вами новая версия фильма, — начал он. — Более драматичная, более человечная, более универсальная.
Художники внимательно изучали кадры, обменивались мнениями. Все отмечали возросшую выразительность, глубину характеров, изобретательность композиционных решений.
— Это действительно другой уровень, — сказал старший аниматор Петров. — Такой фильм не стыдно показать на любом фестивале.
— Но работы прибавилось, — заметил колорист Иванов. — Каждый кадр требует детальной проработки.
— Ничего, справимся, — уверенно ответил Гоги. — У нас есть время и команда. А главное — есть ясное понимание того, что делаем.
Когда сотрудники разошлись, Гоги остался один с раскадровкой. На стенах висело будущее — сотни кадров, которые через год превратятся в полнометражный фильм.
Он подошёл к окну, посмотрел на оживлённую Мосфильмовскую улицу. Где-то там, за горизонтом, находились европейские кинофестивали, где будут оценивать его творение. Строгие критики, искушённая публика, конкуренция с лучшими мастерами мира.
— Не подведём, — тихо сказал он своему отражению в стекле. — Покажем, на что способна советская школа анимации.
Остаток дня прошёл в детальном планировании работы. Нужно было распределить задачи между художниками, составить календарный план, учесть все изменения в бюджете.
Но главное было сделано — фильм обрёл окончательный творческий облик. Теперь оставалось самое интересное и самое сложное — воплотить замысел в жизнь, превратить рисунки в движущиеся образы, создать кинематографическую поэму о красоте русской природы и мудрости народной души.
Гоги работал до позднего вечера, не замечая времени. Творческий огонь, разгоревшийся утром, не угасал — наоборот, становился всё ярче с каждым новым кадром, с каждой найденной деталью.
Гоги сидел в своём кабинете, склонившись над очередным листом раскадровки, когда дверь открылась без стука. В проёме появился Виктор Крид в своих неизменных авиаторах, опираясь на трость со стилизованной буквой V.
— Георгий Валерьевич, — сказал он спокойным голосом, — отложите карандаш. У нас дела.
— Какие дела? — Гоги не поднимал головы от рисунка. — Я работаю над важной сценой.
— Сцена подождёт. А вот ваш внешний вид — нет. — Крид подошёл к столу, окинул взглядом потёртый пиджак художника. — Человек вашего уровня не может ходить в такой одежде.
— Что не так с моей одеждой?
— Всё не так. Вы директор студии, автор проекта, одобренного лично товарищем Сталиным. А выглядите как провинциальный учитель рисования.
Гоги наконец поднял голову, посмотрел на безупречно одетого Крида. Дорогой костюм, отличная обувь, даже трость выглядела как произведение искусства.
— И что вы предлагаете?
— Поездку к лучшему портному Москвы. Сейчас же. — Крид постучал тростью по полу. — Антонина Ивановна уже предупреждена, что вы отлучаетесь по служебным делам.
Возражать было бесполезно. Гоги знал Крида достаточно хорошо — когда тот принимал решение, спорить было бессмысленно. Он убрал рисунки в папку, надел пиджак.
— Куда едем?
— В ателье «Элегант» на Кузнецком мосту. Там работает Моисей Наумович Гольдман — лучший портной столицы. Одевает самых высокопоставленных лиц.
Чёрная «Победа» ждала у входа. Водитель молча открыл дверцы. По дороге Крид рассматривал Гоги критическим взглядом.
— Размер сорок шестой, рост сто семьдесят восемь. Плечи не слишком широкие, талия нормальная. Хороший материал для работы портного.