Гоги подошёл к зданию студии А4+ в своё обычное время — половина седьмого утра. Но у входа его ждал сюрприз. Возле дверей стояла целая группа сотрудников во главе с Антониной Ивановной.
— Георгий Валерьевич, — твёрдо сказала она, — вы не пройдёте.
— Что значит «не пройду»? — удивился Гоги. — Я директор этой студии.
— Именно поэтому мы вас и не пускаем, — вмешался Борис Анатольевич. — Посмотрите на себя в зеркало. Вы превращаетесь в живой скелет.
Гоги действительно похудел за последнюю неделю. Щёки ввалились, под глазами залегли тёмные круги, руки дрожали от усталости.
— Мне нужно закончить раскадровку сцены в лесу, — попытался протестовать он.
— Сцена подождёт, — непреклонно ответила Антонина Ивановна. — А вы идите домой и отдыхайте. Целый день. Приказ директора студии.
— Но я и есть директор!
— Сегодня директор — я, — улыбнулась она. — У меня есть доверенность на управление студией в ваше отсутствие. Так что марш отдыхать!
Остальные сотрудники дружно закивали. Было видно — заговор готовился заранее. Семён Петрович сочувственно пожал плечами:
— Извините, товарищ Гогенцоллер, но они правы. Так дальше нельзя.
Гоги понял, что сопротивление бесполезно. Коллеги действовали из лучших побуждений. Он развернулся и медленно пошёл по Мосфильмовской улице, не зная, куда идти.
Первый раз за многие недели он оказался на московских улицах без дела. Странное чувство — время есть, а занять его нечем. Рука автоматически тянулась к блокноту, но блокнот остался в кабинете.
Он дошёл до станции метро, спустился вниз. Куда ехать? Домой? Но в Переделкино он окажется через час, а день только начинается. В центр? А что там делать?
Поезд пришёл в сторону центра. Гоги сел в вагон, поехал куда глаза глядят. На станции «Сокольники» вышел почти машинально — здесь была библиотека МГУ, где он иногда встречал Аню.
По дороге к библиотеке он размышлял о том, как странно устроена жизнь. Всего неделю назад ему не хватало времени ни на что, кроме работы. А сейчас время есть, но он не помнит, как им распоряжаться.
У входа в библиотеку его ждал сюрприз — на скамейке сидела знакомая фигура. Аня в летнем платье читала толстую книгу, время от времени что-то записывая в тетрадь.
— Аня! — окликнул он её.
Она подняла голову, и её серые глаза удивлённо расширились.
— Гоша? Что ты здесь делаешь? В такое время?
— Меня с работы выгнали, — честно признался он. — Сказали, что я переработал и нужно отдыхать.
— И правильно сказали. — Она закрыла книгу, внимательно посмотрела на него. — Ты ужасно выглядишь. Когда последний раз нормально ел?
— Вчера. Или позавчера. Не помню.
Аня встала, взяла его под руку.
— Всё, я беру тебя в оборот. Сначала завтрак, потом прогулка. И никаких разговоров о работе.
Они пошли в небольшое кафе рядом с библиотекой. Аня заказала ему солидный завтрак — яичницу, колбасу, хлеб, кофе. Сама взяла только чай и булочку.
— Ешь, — приказала она. — И рассказывай, что у тебя за фильм такой, ради которого ты себя убиваешь.
Гоги начал рассказывать о «Василисе и Духе леса», но она его остановила:
— Не о работе. О чём-нибудь другом.
— А о чём?
— Ну… о погоде. О книгах. О звёздах. О чём угодно, только не о работе.
Он попытался переключиться, но оказалось, что кроме работы говорить не о чём. За последние недели весь мир сузился до раскадровок и эскизов.
— Как твоя астрономия? — спросил он наконец.
— Отлично! — оживилась Аня. — Защищаю диплом через месяц. Тема — «Переменные звёзды в созвездии Лиры». Очень увлекательно.
— А что такое переменные звёзды?
— Звёзды, которые меняют яркость. Пульсируют, как сердце. Некоторые регулярно, некоторые непредсказуемо. Как люди — у каждой свой характер.
Разговор о звёздах захватил его. Аня рассказывала просто и увлекательно, без научной сухости. Постепенно напряжение уходило, мысли проясняились.
После завтрака они отправились гулять по Сокольникам. Парк утопал в зелени, пели птицы, где-то играли дети. Обычная летняя московская идиллия.
— Знаешь, — сказала Аня, — я иногда завидую людям, которые умеют так увлекаться работой, как ты. У меня никогда не получается полностью в чём-то раствориться.