— А может, это и к лучшему, — ответил Гоги. — Я за неделю чуть не свихнулся от перегрузок.
— Зато создаёшь что-то важное. А я изучаю звёзды, которые никого не интересуют, кроме нескольких астрономов в мире.
— Звёзды интересуют всех. Просто не все об этом знают.
Они сели на скамейку у пруда. Утки плавали в воде, изредка ныряя за кормом. Летнее солнце грело приятно, не обжигая.
Они проговорили до обеда. Время летело незаметно — впервые за много дней Гоги не следил за часами. Разговор шёл легко, без напряжения. Аня умела слушать и говорить именно то, что нужно услышать.
— Пойдём пообедаем, — предложила она. — Знаю одно хорошее место.
Ресторанчик оказался уютным, в старинном московском стиле. За столиком у окна они продолжили разговор. Аня рассказывала о своих студенческих друзьях, о планах на будущее, о книгах, которые читала.
— А ты знаешь, что я о тебе думаю? — неожиданно спросила она.
— Что?
— Что ты очень одинокий человек. Даже среди людей ты остаёшься наедине с собой.
Гоги удивился точности её наблюдения.
— А ты не одинокая?
— Тоже одинокая. Но я научилась с этим жить. А ты всё время бежишь от одиночества в работу.
— И что в этом плохого?
— Ничего. Если не забывать останавливаться и дышать.
После обеда они пошли в кино — показывали «Золушку» с Яниной Жеймо. Аня тихо смеялась над забавными сценами, а в драматических моментах серьёзнела. Гоги больше смотрел на неё, чем на экран.
— Красивое кино, — сказала она, когда они вышли на улицу. — А твоё будет лучше?
— Не знаю. Надеюсь.
— Обязательно будет. У тебя есть главное — ты веришь в то, что делаешь.
Вечером они гуляли по Арбату. Старая московская улица жила своей неспешной жизнью. В книжных магазинах копались любители чтения, у художников покупали портреты, уличные музыканты играли популярные мелодии.
— Хорошо, что меня сегодня с работы выгнали, — сказал Гоги. — А то бы не встретил тебя.
— А я рада, что встретила, — ответила Аня. — Давно хотела нормально поговорить, а ты всё работаешь.
Они дошли до её дома, когда стемнело. У подъезда Аня остановилась.
— Спасибо за прекрасный день, — сказала она. — Надеюсь, ты понял — жизнь не кончается на работе.
— Понял. И спасибо тебе.
Она поднялась на цыпочки, поцеловала его в щёку.
— Приходи ещё. Только без блокнота для записей.
Домой Гоги ехал отдохнувший и умиротворённый. День, проведённый с Аней, оказался лучшим лекарством от переутомления. Завтра он вернётся к работе, но уже в нормальном режиме, не изнуряя себя.
Серые глаза Ани и её мудрые слова надолго останутся в памяти. Она умела найти правильные слова в нужный момент — редкий дар, который ценится больше всех профессиональных навыков.
На следующий день после вынужденного отдыха Гоги приехал в студию с новыми силами. Коллеги встретили его с облегчением — вчерашний измотанный человек превратился в энергичного руководителя.
— Антонина Ивановна, — сказал он, входя в кабинет, — свяжитесь с артистами из моего списка. Назначьте прослушивание на завтра. Время пришло услышать, как будут звучать наши герои.
— Все согласились участвовать, — доложила она. — Валентина Серова, Михаил Жаров, Сергей Мартинсон, Фаина Раневская, Борис Андреев. Назначить на утро?
— На десять утра. И подготовьте студию звукозаписи — нужна идеальная акустика.
К назначенному времени в студии собрались лучшие актёры Москвы. Гоги волновался больше, чем перед любой важной встречей. Одно дело — нарисовать персонажа, другое — услышать его голос в исполнении живого человека.
Первой читала Валентина Серова. Она взяла в руки листок с репликами Василисы, на мгновение сосредоточилась.
— Дедушка Лесович, — произнесла она, — люди в деревне говорят, что придут чужие люди, лес рубить станут. Неужели правда?
Голос прозвучал именно так, как представлял себе Гоги. Чистый, звонкий, но без детскости. В нём слышались и любопытство, и тревога, и готовность защищать то, что дорого.
— Замечательно, — прошептал он. — Абсолютно точно.
Серова прочитала ещё несколько реплик — диалог с воеводой, разговор с лесными духами. Каждая фраза ложилась в образ, который существовал в голове режиссёра.