«Василиса и Дух леса» была готова завоевать мир.
Моисей Наумович встретил Гоги в ателье с довольной улыбкой портного, знающего, что создал шедевр.
— А, Георгий Валерьевич! — воскликнул он, выходя из-за прилавка. — Как раз вовремя. Костюм готов, и я должен сказать — это одна из лучших моих работ.
Гоги прошёл в примерочную, где его ждал костюм-тройка на вешалке. Синяя английская шерсть переливалась в свете лампы благородным оттенком — не ярко, но заметно. Именно тот цвет, который подчёркивал его голубые глаза.
— Примеряйте, примеряйте, — торопил портной. — Хочу убедиться, что всё сидит идеально.
Гоги надел сначала брюки — они легли как влитые, без единой складки. Рубашка была безупречно отглажена, манжеты точно по размеру запястий. Жилет подчеркнул фигуру, не стесняя движений.
Наконец пиджак. Гоги накинул его на плечи, и Моисей Наумович помог застегнуть пуговицы.
— Поворачивайтесь, — попросил портной, обходя его кругом. — Поднимите руки. Присядьте.
Костюм сидел безупречно. Никаких заломов, никаких стеснений в движениях. Словно был сшит не по меркам, а прямо на теле.
— Превосходно, — пробормотал Моисей Наумович, поправляя лацкан пиджака. — Смотрите на себя.
Гоги повернулся к большому зеркалу и удивился. Отражение показывало элегантного джентльмена, который мог бы свободно посещать лучшие рестораны Европы. Костюм не просто сидел хорошо — он преображал.
— Это действительно другой человек, — признал он.
— Хороший костюм делает мужчину, — философски заметил портной. — А этот костюм — особенный. Видите, как ложатся плечи? Как подчёркнута талия? Классическая английская школа кроя.
Гоги повертелся перед зеркалом. Фигура в синем костюме выглядела стройной и представительной. Цвет действительно оттенял глаза, делая их более яркими.
— А галстук? — спросил он.
— Уже подобран, — Моисей Наумович протянул шёлковый галстук серебристого цвета с тонким узором. — Классическое сочетание. Не кричит, но подчёркивает достоинство костюма.
Галстук лёг идеально — ни слишком широкий, ни слишком узкий. Узел получился аккуратным, без излишней пышности.
— Теперь вы выглядите как настоящий директор, — одобрил портной. — Солидно, но не вычурно. Элегантно, но не вызывающе.
Когда Гоги переоделся обратно, Моисей Наумович аккуратно упаковал костюм в чехол.
— Носите с удовольствием, — сказал он. — И помните — хороший костюм требует ухода. Чистка только в лучших заведениях, хранение на плечиках.
Следующей остановкой был сапожник на Петровке. Иван Фёдорович, мастер-обувщик, встретил Гоги с не меньшим энтузиазмом.
— А вот и наш заказчик! — приветствовал он. — Туфли получились что надо. Сами увидите.
Оксфорды из чёрной кожи лежали в коробке, завёрнутые в мягкую ткань. Кожа была отполирована до зеркального блеска, швы аккуратные, без единого изъяна.
— Подошва кожаная, как заказывали, — пояснял мастер. — Каблук небольшой, для удобства. Внутри мягкая стелька — нога не устанет даже после долгого дня.
Гоги надел туфли. Они сели идеально — не жали, не болтались, словно были частью ноги.
— Пройдитесь, — предложил сапожник.
Несколько шагов по мастерской показали — обувь действительно удобная. Никакого дискомфорта, никаких неприятных ощущений.
— Отличная работа, — похвалил Гоги.
— Это ещё не всё, — Иван Фёдорович достал из-под прилавка небольшой набор. — Щётки для чистки, крем для кожи, специальная ткань для полировки. Хорошая обувь требует ухода.
— А прослужит долго?
— При правильном уходе — лет десять, не меньше. Подошву можно будет заменить, когда сотрётся. Верх останется как новый.
Туфли были упакованы в отдельную коробку вместе с набором для ухода.
Выйдя на улицу с двумя покупками, Гоги чувствовал себя странно. Словно приобрёл не просто одежду и обувь, а новую социальную роль. Костюм и туфли такого качества носили люди определённого круга — успешные, влиятельные, состоявшиеся.
— Семён Петрович, — сказал он водителю, — теперь в Переделкино. И осторожнее с поворотами — везём дорогую покупку.
— А можно поинтересоваться, для какого случая такая покупка? — спросил водитель.
— Для представления фильма высшему руководству. Нужно выглядеть соответственно.