Гоги открыл глаза, посмотрел на поле боя новым взглядом. Теперь он видел не просто ландшафт, а трехмерную тактическую схему. Высоты, укрытия, мертвые зоны огня — все складывалось в единую картину.
— Лобовая атака исключена, — размышлял он вслух. — Потери будут неоправданными, даже с мехами. Нужен обходной маневр.
Он мысленно разделил сотню роботов на четыре группы. Первая — двадцать пять мехов — должна была отвлекать внимание на центральном участке. Вторая группа в составе тридцати машин получила задачу обойти позицию слева, через лесистый овраг.
— Что вы задумали? — спросил Селельман, наблюдая, как мехи начинают перестраиваться согласно мыслям Гоги.
— Классические клещи, — ответил тот, продолжая отдавать мысленные приказы. — Третья группа — двадцать мехов — идет в обход справа, по руслу высохшего ручья. Четвертая группа из двадцати пяти машин останется в резерве.
Роботы уже начали движение. Центральная группа медленно спускалась по склону, привлекая внимание американских наблюдателей. Левый фланг скрытно перемещался через лес, а правый — пробирался по каменистому руслу.
Первые выстрелы американской артиллерии грянули, когда центральная группа приблизилась на полтора километра. Снаряды ложились точно, но мехи продолжали наступление, их броня легко выдерживала осколки.
— Они клюнули на приманку, — удовлетворенно заметил Гоги, отслеживая перемещение всех групп одновременно. — Основной огонь сосредоточен на центре.
Левая группа уже прошла три четверти пути через овраг, оставаясь незамеченной. Правая обходила позицию с востока, используя складки местности. В голове Гоги пульсировала схема окружения — еще десять минут, и клещи сомкнутся.
— Американцы начинают выдвигать резервы, — доложил Селельман, следивший в бинокль за движением в глубине обороны.
— Рано, — усмехнулся Гоги. — Сейчас они поймут свою ошибку.
Левая группа вышла американцам в тыл. Двадцать мехов одновременно открыли огонь по командному пункту и узлу связи. Плазменные заряды превратили палатки в пылающие развалины за считанные секунды.
Почти сразу же правый фланг ударил по артиллерийским позициям. Гаубицы и минометы взлетали в воздух под огнем гранатометов мехов. Координация американской обороны рушилась на глазах.
— Теперь центральная группа, — приказал Гоги, и двадцать пять роботов перешли в решительную атаку.
Американцы оказались в котле. Их танки разворачивались, пытаясь отразить удары с трех сторон одновременно, но мехи были быстрее и маневреннее. Плазменные пушки прожигали броню как бумагу.
Гоги чувствовал каждый выстрел, каждое попадание. Через обруч он воспринимал бой как единый организм — сто металлических тел, действующих согласованно под его управлением. Это было опьяняющее ощущение всемогущества.
— Резерв американцев пытается прорваться на северо-восток, — сообщил Селельман.
— Вижу, — Гоги направил четвертую группу на перехват. — Двадцать пять мехов заблокируют им путь отступления.
Битва превратилась в избиение. Американские солдаты бросали технику и бежали пешком, но мехи методично добивали отступающих. Никто не должен был уйти — таков был замысел операции.
— Господи, — прошептал Селельман, наблюдая за побоищем. — Это же резня.
— Это война, — холодно ответил Гоги, продолжая управлять роботами. — Эффективная, быстрая, результативная война.
В его голове не было ни капли сожаления. Только удовлетворение от идеально проведенной операции. План сработал безукоризненно — американская группировка прекратила существование за сорок минут.
Последние выстрелы затихли. По долине дымились обломки техники и пылали остатки позиций. Мехи стояли среди развалин, сканируя местность в поисках уцелевших целей.
— Потери? — спросил Селельман.
— Один мех поврежден осколком в левом плече, — доложил Гоги, анализируя данные с роботов. — Боеспособность сохранена. Остальные без повреждений.
— А у противника?
— Полный разгром. Две тысячи человек личного состава, сто двадцать единиц техники. — Гоги снял обруч, потер виски. — Задача выполнена.
Селельман молчал, глядя на дымящееся поле битвы. В его глазах читалось смешение восхищения и ужаса.