Помолчав, прибавил:
— Славы же твоей прятать не намерен, и подношение будет совместное. Твердо ли веришь в удачу отважной твоей мечты или в сомнении к делу приступишь?
Иван Петрович ответил не сразу. Большой груз: дать нерушимое слово. Сомнений у него не было, хоть замысел и не в пример мудренее прежних.
— Мастерство мое ныне изрядное, не хвалясь скажу. И просят руки большой работы. За дело берусь без сомнения, а прочее все в воле божией.
И пошел по комнате звон — на разные голоса били куранты всех развешанных в мастерской часов. Одни играли затейливую мелодию, другие тявкали на манер малой собачки, заливались колокольчики, гудели басы, и выскочила из дверки кукушка.
Накуковала удачу кукушка!
В тетради для важных замет Кулибин записал:
«Октября 18 дня 1764 года зачаты делать часы яичной фигуры».
ТРУДЫ В СЕЛЬЦЕ ПОДНОВЬЕ
Надобно чугуна, олова, серебра. Меди красной да зеленой. Искать оказию — красок в Москве купить. Форму для тиснения колес и машину шлифовальную. Свечей поболе — дело к зиме идет, день короток. Собирает Петр Кулибин припасы для часов...
Работал мастер с великим усердием — сну уделял самое малое время. От мелкой работы — иные части были с булавочную головку — начинало рябить в глазах. Тогда брал гусли, играл чувствительные тесни. Иной раз и сам песни складывал.
Более года готовил Кулибин инструмент для делания частей и самые части. Счетом же частей было четыреста двадцать семь. Однако впереди самое трудное: сочленение частей. Кулибин совсем закрыл мастерскую и перебрался с Пятериковым в просторный дом Костромина — в сельцо Подновье, на волжском берегу. Спустя полгода и семью туда взял — вместе жить способнее, да и на кошт меньше потратишься. Свой дом до времени заколотил.
В соединении же частей были огромные трудности. Законы механические Иван Петрович изучал. Однако для ясного их понимания, для приложения к делу потребны были обширные знания. Кулибину их не хватало. Не раз закрывал он, огорченный, Вольфианскую экспериментальную физику, переведенную Михайлой Ломоносовым на российский язык. Многое было темно без знаний математических.
Читал Иван Петрович и «Краткое руководство к познанию простых и сложных машин». Тоже многое осталось неясным. Помотли описания разных часов, помещаемые иногда в «Прибавлениях» к «Санкт-Петербургским ведомостям». Но часы столь хитрые нигде не описаны. Надо полагать, что подобных и не видано.
В бесчисленных пробах и непрестанных размышлениях искал Кулибин верный путь.
Три механизма было в его часах, как в башенных на Рождественской церкви. Однако механизмы куда как сложнее. В работе над самими часами ничего особо трудного для Кулибина не было. Только аккуратности, внимания надобно много — с великой точностью вытачивать и резать мелкие части.
Но, кроме часов, были механизм движения фигур и механизм музыкальный. Строились три механизма раздельно, и каждый заводился особо. Механизм театральный управлял сложным действом. Изображалась легенда о воскресении Христа. В исходе каждого часа отворяются в середине часов двери и представляется золоченый чертог. В нем заваленный камнем гроб. По сторонам гроба — два серебряных стража. Через полминуты в чертоге является серебряный ангел и отваливает камень. Стражи падают ниц, а к ангелу подходят две женские фигуры.
Сопровождается действо музыкой церковных напевов. Таких напевов два: один с восьми утра до четырех пополудни, другой в вечерние и ночные часы.
Однако все это пока в воображении.
Над механизмами театрального действа и музыкальным трудится Кулибин второй год. И внезапно работу всю бросил.
Костромин был напуган таким небрежением. Не одна сотня рублей выдана им на изготовление частей, на содержание Кулибина, семьи его и работника. Неужто ж напрасно? Неужто в мастере твердости духа нет? Или оставил он надежду привести к окончанию свой труд?
Нет, не то. Был соблазн — и перед ним Кулибин устоять не мог: новый замысел.
Привез в ту пору купец Извольский в Нижний Новгород иноземные приборы — телескоп, электрическую машину да микроскоп. Кулибин увидал их впервые. Как некогда у Микулина часы с кукушкой, так теперь чудесные трубы, умножавшие силу зрения, выпросил на время у купца Извольского и разобрал.
А разобравши, положил непременно самому построить не худшие. О том был трудный разговор с Костроминым. Опасался купец, что главное дело — часы — вовсе бросит мастер.