Я вздохнул и кивнул.
— Да, ты, возможно, права. И мне, конечно, следовало быть к ней тогда более внимательным.
— Что ты, папа! Я уверена: ты сделал все, что в твоих силах. Просто такие вещи всегда — страшный удар для женщины.
— Признаюсь, мне порой казалось, что Норико немного притворяется — знаешь ведь, твоя сестрица любит устраивать спектакли. Она все твердила, мол, это брак по любви, а когда все развалилось, ей пришлось вести себя соответствующим образом. Хотя, возможно, не все в ее тогдашнем поведении было притворством.
— Мы тогда посмеивались, — согласилась Сэцуко, — но, может, это и правда была любовь?
Мы опять помолчали. Из недр дома доносился голос Итиро, который без конца что-то громко повторял.
— Извини, папа, — тихо сказала Сэцуко с какой-то странной интонацией, — но разве мы хоть раз услышали нормальное объяснение того, почему, собственно, провалились прошлогодние переговоры? Все это произошло так неожиданно…
— Понятия не имею, почему это произошло! Впрочем, вряд ли теперь это имеет значение, верно?
— Да, конечно. Извини, папа. — Сэцуко, казалось, что-то обдумывает. Потом она пояснила: — Видишь ли, Суйти время от времени довольно настойчиво расспрашивает меня о том, что же все-таки произошло в прошлом году и почему семейство Миякэ столь внезапно вышло из игры. — Она едва заметно усмехнулась. — Суйти, похоже, убежден, что мы знаем, в чем тут дело, но скрываем от него. Мне постоянно приходится доказывать ему, что я и сама ничего толком не знаю.
— Уверяю тебя, — холодно заметил я, — это и для меня тоже тайна. Я бы не стал скрывать от тебя и Суйти, если б хоть что-то знал.
— Ну, естественно! Прости меня, пожалуйста! Я вовсе не хотела ни на что намекать… — И Сэцуко снова неловко умолкла.
Я, возможно, был немного резковат с нею в то утро, но Сэцуко уже не в первый раз допытывалась у меня, что же произошло в прошлом году, когда семейство Миякэ вдруг пошло на попятную. Странно, почему ей кажется, что я что-то утаиваю от нее? Если у семейства Миякэ и была какая-то особая причина для подобного разрыва отношений, то они явно не собирались мне о ней докладывать.
Моя же собственная догадка заключается в том, что тут гадать особенно и не о чем. Правда, их отступление в самый последний момент было крайне неожиданным, но почему обязательно следует видеть в нем нечто чрезвычайное? Интуиция мне подсказывает: причина тут всего лишь в нашем различном общественном положении. А в семье Миякэ, насколько я успел их узнать, все принадлежат к тем гордым и честным людям, которых коробит от мысли о том, что их сын намерен жениться на девушке более высокой породы. Честно говоря, еще несколько лет назад они, наверное, гораздо раньше прекратили бы с нами всякие отношения, но их сбили с толку все эти разговоры о «браке по любви» и прочие новомодные веяния. Не сомневаюсь, это объяснение соответствует истине; случившееся вряд ли имеет более глубокие корни.
Возможно также, семейство Миякэ смутило столь очевидное одобрение с моей стороны. И мое весьма пренебрежительное отношение к проблеме социальных различий. Да и не в моих привычках обращать внимание на подобные вещи. По правде сказать, я и своим-то общественным статусом никогда не интересовался; я даже и теперь часто удивляюсь, когда какое-нибудь событие или чье-то высказывание напоминают мне о том, что я занимаю в обществе довольно-таки высокое положение. Например, не далее как вчера я посетил наш старый «веселый квартал», и мы с Синтаро выпивали в баре госпожи Каваками, где — как это теперь все чаще случается — оказались единственными посетителями. Мы, как всегда, устроились на высоких табуретах за стойкой, беседуя с госпожой Каваками, и, поскольку в течение нескольких часов никого больше в баре так и не появилось, беседа наша постепенно приобретала все более доверительный характер. И вот, когда госпожа Каваками, рассказывая о каком-то своем родственнике, пожаловалась, что сей достойный молодой человек никак не может найти работу, Синтаро вдруг воскликнул:
— Ну так вам следовало послать его прямо к сэнсэю, Обасан! Сэнсэю достаточно замолвить о нем словечко в нужном месте — и ваш родственник тут же получит хорошую работу.
— Что ты несешь, Синтаро? — запротестовал я. — Я же на пенсии! И никаких связей у меня больше не осталось.
— Любая рекомендация от такого уважаемого человека, как вы, сэнсэй, незамедлительно вызовет к себе внимание, — стоял на своем Синтаро. — Пошлите вашего молодого человека к сэнсэю, Обасан.