— Как он выглядит? — спрашивает она. Черт, самый очевидный вопрос, но и единственный, на который я не могу ответить. К счастью, Джессика меня спасает.
— Знаете, это немного неловко, — говорит она хостес. — Он скорее друг друга. Мы на самом деле никогда не встречались. Все, что мы знаем, — это то, что он здесь на этой неделе, и наш общий друг сказал, что он может достать нам билеты на концерт, за которыми мы гоняемся уже несколько месяцев.
Хостес сомнительно кивает, но не спорит и, к счастью, не спрашивает имени парня, потому что мы его тоже не знаем.
— Никого из тех, кто у нас был, не припоминаю. Жаль, что не могу помочь.
Я уже собираюсь махнуть на это рукой, как что-то сильно бьет меня по голени. Я вскрикиваю, вызывая удивленный взгляд хостес, но быстро соображаю, что это был один из высоких каблуков, которые Джессика купила к своему новому платью; не могла же она носить с таким нарядом свои обычные боевые ботинки. И Джесс сейчас смотрит на меня и кивком указывает на официантку. Я в замешательстве оглядываюсь, но потом до меня наконец доходит.
— Что ж, если вы услышите или увидите кого-то, кто, по-вашему, подходит под описание, пожалуйста, дайте нам знать. — Я протягиваю ей одну из двадцатикредитных фишек, которые Оуэн дал мне на карманные расходы, пока мы ищем нашу цель.
Девушка просияла и теперь выглядит куда более готовой помочь.
— Я обязательно дам вам знать. Можете также поспрашивать у других сотрудников. У меня сегодня первый день после возвращения с планеты, так что они могли видеть вашего друга, пока меня не было.
Отлично! Неужели она не могла с этого начать? Я только что потратил двадцать кредитов на кого-то, кто нам ничем не поможет.
— Большое вам спасибо, — любезно говорит Джессика, и девушка в тоге порхает обратно к своей стойке.
— Ай, — говорю я, как только она оказывается вне пределов слышимости, и наклоняюсь, чтобы потереть ушибленную голень. — Из чего сделаны эти туфли, из корабельной брони?
— Ты бы попробовал походить в этих проклятых штуках последние шесть часов, — говорит Джессика, осматривая других посетителей вокруг нас. — Вот это настоящая пытка.
— Правда? Моя бывшая жена всегда говорила, что ей нравится их носить. — Еще один блестящий ход от Брэда Мендозы. Вот я сижу с самой красивой женщиной в галактике и упоминаю свою бывшую жену. Прекрасно. Может, дальше я расскажу ей о своей последней колоноскопии.
— Никому на самом деле не нравится носить высокие каблуки, — говорит Джессика, игнорируя или, возможно, даже не замечая моей бестактности. — Женщины просто притворяются, что им это нравится, чтобы угодить мужчинам.
— Но, — возражаю я, — Карла носила их задолго до встречи со мной. И продолжала носить даже после того, как я сказал ей, что мне все равно. Она постоянно покупала новые.
Теперь она смотрит на меня, отрываясь от изучения других людей в ресторане.
— Брэд, иногда ты и вправду бываешь непроходимо туп, а?
Ее слова резки, но в них нет настоящей злобы. Так что они не ранят так сильно, как когда она назвала меня идиотом всего несколько дней назад.
— Просвети меня, — бросаю я ей вызов.
— Хорошо, — она поворачивается ко мне всем телом в своем кресле, словно настраиваясь на серьезный разговор. Мы оба просто пытаемся отвлечься от нашей нынешней ситуации, но в этом нет ничего плохого. — Как долго вы с Карлой были женаты?
— Шесть лет.
— И за эти шесть лет как часто вы на самом деле были вместе, ну, в одной квартире или доме, на одной планете?
Я на мгновение задумываюсь.
— Ну, с моим графиком командировок, думаю, может, только четверть времени.
— Хорошо, значит, примерно полтора года фактического времени вместе?
— Похоже на то.
— И когда ты впервые поймал ее на измене?
— Подожди, откуда ты это знаешь? Я никому не говорил. — Мне совсем не нравится, куда идет этот разговор.
— Просто ответь на вопрос, Брэд.
— Через три месяца после катастрофы на «Беллерофонте», — признаю я.
— А что она делала, когда ты был в командировке? Сидела и тосковала по тебе в вашей квартире?
— У нас был дом.
— Неважно. Ответь на вопрос.
— Ну, нет. У нее была компания подруг, с которыми она куда-то ходила. Но я был не против. Они просто ходили в кино и все такое.
— А теперь. И это важно. Сколько у нее было пар туфель на высоком каблуке?
— Э-э. Много. Может, двадцать. Может, больше.
— Ты сказал, она постоянно покупала новые. Но она когда-нибудь выбрасывала старые, потому что они были слишком изношены или потерты?
Я напряженно думаю, силясь вспомнить.