В голове у меня все несется вскачь, я осознаю, что натворил, и открываю рот, чтобы взмолиться, извиниться, сделать хоть что-нибудь! Но слова просто не идут. Вместо этого я молча наблюдаю, как Джессика разворачивается и быстрым шагом выходит из ресторана, оставляя меня позади. Каждый мужчина в заведении провожает ее взглядом.
Какой. Же. Идиот. Но, полагаю, мне не стоит ожидать от себя большего.
Именно в этот момент подходит наша официантка, еще одна резвая блондинка в тоге. В этом казино определенно есть тенденция при найме персонала.
— С вашей женой все в порядке, сэр? — спрашивает она с наигранным беспокойством.
Я медленно качаю головой.
— Просто принесите мне самую большую бутылку скотча.
Глава 16
Успех, но какой ценой?
Обычно после такого монументального акта чистейшего идиотизма мне не терпится стереть себе память, хотя бы временно, с помощью обильных доз алкоголя.
Я ожидаю, что и сейчас будет так же, но двадцать минут спустя я все еще сижу здесь, уставившись в стакан со скотчем, который налил первым и к которому даже не притронулся.
Сейчас у меня в голове роится столько мыслей, и мало что из них хорошего. Но одна все время всплывает на поверхность: если я сейчас напьюсь, Джессика Лин — покойница. У нас осталось всего тридцать три часа, и я не могу позволить себе потратить даже несколько из них на пьяное и бесполезное состояние. А стоит мне сделать один глоток, я уже не остановлюсь. И все же выпивка мне отчаянно нужна. Так что я просто сижу, не в силах принять решение, глядя в его янтарные глубины.
Я пребываю в этом состоянии поразительной дилеммы, когда на стул, освобожденный Джессикой, садится Оуэн.
— Что случилось? — спросил он.
Увидев его здесь, я лихорадочно лезу в имплант, чтобы проверить время.
— Расслабься, — говорит он, заметив, что я делаю. — Она в баре через две двери отсюда. Я послал сигнал на ее маленький имплант, прежде чем подойти сюда и посмотреть, какого черта с тобой не так. У нее есть пятьдесят семь минут, прежде чем мне снова понадобится послать сигнал.
Я киваю, не зная, уместно ли благодарить человека за то, что он не убил женщину, которую я люблю. Так что я молчу. Вместо этого я бросаю на стакан скотча последний нежный взгляд, после чего встаю, оставляя стакан и бутылку нетронутыми на столе, и иду в том направлении, куда ушла Джессика. Пусть Оуэн оплатит мой счет.
Я нахожу ее именно там, где он и сказал. В отличие от ресторана, в котором мы были, — бара, притворявшегося грилем с изысканной едой, — это заведение такими притворствами не занималось. Это просто бар, и официантки здесь носят тоги еще короче и откровеннее, чем все, что я видел до сих пор. Здесь также темно, и в воздухе висит дым от нескольких посетителей, которые не смогли избавиться от привычки, смертоносность которой была доказана сотни, а то и тысячи лет назад.
Она сидит одна у стойки, перед ней пустая рюмка, в которую она смотрит и изучает, словно в ней таится ключ к решению всех наших проблем. А может, она пытается забыть то, что только что произошло между нами. Но я-то знаю лучше. Никакая выпивка в мире не сотрет воспоминания, от которых мы отчаянно хотим избавиться. Они остаются с нами навсегда.
Я стою и наблюдаю за ней несколько минут, не зная, как поступить. За это время к ней подходят трое разных мужчин. Первого она отшивает одним лишь холодным взглядом. Второго прогоняет всего несколькими словами. Но третий оказывается настойчивее. Я уже собираюсь вмешаться, но рука парня на ее пояснице быстро приводит к тому, что она загибает ему палец так, что я почти слышу хруст через весь зал. Я восхищаюсь ее работой, когда третий парень, прижимая раненую руку к груди и матерясь, прошмыгивает мимо меня из бара. Она даже не смотрит ему вслед.
Когда мгновение спустя я сажусь на стул рядом с ней, она поднимает голову, словно собираясь отшить очередного Ромео. Но, увидев, что это я, она ничего не говорит и снова опускает взгляд на свою пустую рюмку.
Еще несколько минут ни один из нас не произносит ни слова. Но я чувствую, как спину мне сверлят злобные взгляды всех одиноких мужиков в этом баре. Если бы они только знали, что она, скорее всего, ненавидит меня больше, чем даже того парня, которого только что отправила бежать в медпункт.
Наконец я набираюсь смелости заговорить.