И вот это уже привлекло мое внимание. В полете Оуэн сказал мне, что парень продает свои сведения за большие деньги, но двадцать миллионов кредитов? За такую сумму это должна быть какая-то взрывоопасная информация. Но что такого ценного для коратанцев мог знать какой-то мелкий служака из захолустной системы?..
Я готов был застонать вслух, когда до меня дошло. Потому что я вдруг понял, какую именно информацию он продает. И это было плохо. Но главный вопрос был в другом: а мне-то какое до этого дело?
И ответ — да, дело есть. Но не потому, что мне не все равно, кому достанутся столь ценные сведения. Что до меня, то король Чарльз, Властелин и Правитель Объединенных Систем Прометея и дядя насильника, может сгнить заживо. Но я не могу сделать ничего, что подвергнет Джессику еще большей опасности. А пока мы не найдем способ избавиться от этого взрывного импланта, это значит, что я должен продолжать играть в маленькую игру Оуэна.
— Ладно, — процедил я сквозь зубы. — Мы найдем другой способ.
Глава 19
Другой способ
Знаете, импланты — это поистине потрясающие устройства. Помню, как-то раз слышал, кажется, в школе, что средний имплант может вместить в себя весь объем информации, который содержался в интернете тысячу лет назад. Неплохо для чего-то, что достаточно мало, чтобы поместиться в голове. Конечно, по мере роста хранилищ растет и объем доступной информации, так что нам все еще приходится выбирать, что хранить в своих имплантах. Место в них может закончиться. Но объем, который у них есть, все равно поразительно велик.
Например, будучи капитаном Прометеанского флота Его Величества, я давно настроил свой имплант на автоматическую загрузку всех без исключения флотских бюллетеней каждый раз, когда я оказываюсь в зоне действия планетарного интернет-узла. Обычно я не утруждаю себя их чтением, если только ИИ моего импланта не сообщает мне, что какой-то из них имеет прямое отношение ко мне или моему кораблю. Но в эти бюллетени включены и оповещения о любых служащих или офицерах, которые время от времени самовольно оставляют службу или исчезают иным образом. И эти бюллетени хранятся у меня бессрочно, за последние несколько лет, а последнее обновление было всего восемь дней назад, когда я был в системе Герсон.
Оуэн сказал нам, что наша цель дезертировала со своего поста в системе Лейтон, где он служил в составе системного патруля. Но вот забавно: я не могу найти в своем импланте ни одного бюллетеня о ком-либо, кто дезертировал или самовольно покинул службу в Лейтоне за последние пять лет.
Зато есть недавний случай самовольного оставления службы из другой системы, и это подтверждает подозрение, которое возникло у меня в тот момент, когда Оуэн раскрыл, что знает наши настоящие имена. А еще это значит, что теперь у меня есть настоящий план, как со всем этим покончить.
Я быстро излагаю часть этого плана, не раскрывая того, что узнал из записей в своем импланте, Оуэну, Джессике и остальным. Затем я нетерпеливо сижу тридцать минут, пока Харрис стирает большую часть изменений, которые он внес в мою внешность. Скулы все еще немного слишком выражены, но по крайней мере волосы и глаза вернули свой прежний цвет.
Даже со всем этим я прихожу на десять минут раньше в то место, где Джессика договорилась встретиться с нашей целью, который назвался ей Хорхе. Он, конечно, уже там. Когда женщина вроде Джессики Лин назначает тебе встречу, ты приходишь заранее, чтобы гарантированно не пропустить рандеву.
Я сажусь на стул напротив предателя, который слишком занят тем, что высматривает Джессику, чтобы даже заметить, как я подхожу.
— Э-э, — растерянно произносит он, когда наконец меня видит. — Я жду кое-кого.
— Уже нет, Хорхе, — говорю я, копируя тот скучающе-психопатический тон, который я так полюбил у старого доброго Оуэна.
— Я, э-э, не понимаю, — запинаясь, отвечает он.
— Это потому, что ты недостаточно напрягаешь мозги, Хорхе, — говорю я, на этот раз с легкой насмешкой. — Или, может, мне называть тебя Джордж Питерсон?
Ладно. Я ненавижу Оуэна и с удовольствием убил бы его и всех его дружков прямо сейчас. Но теперь я понимаю: то его эффектное разоблачение в камбузе, когда он сказал мне, что знает мое настоящее имя. Я понимаю, почему он это сделал, потому что выражение лица Хорхе сейчас просто бесценно.
— Откуда вы знаете? — спрашивает он, и его шепот звучит слишком громко.
— Да ладно, Джордж, — говорю я с кривой ухмылкой. — Неужели не узнаешь?
Его глаза несколько долгих секунд изучают мое лицо, и я вижу, что это ему ни о чем не говорит. Я мысленно вздыхаю; кажется, я не так знаменит, как думал, что наносит серьезный удар по моему эго. Это все скулы, которые Харрис не смог полностью убрать. Должно быть, в этом дело, верно?