— Поздравляю, — без особых эмоций произнес Олег, он уже прекрасно понял в какую сторону Татарин собирается повернуть эту милую беседу, — и сразу нет! Я не стану впрягаться в разборки трех джинов. Извини, Татарин, я и так сделал все что только можно чтоб тебя откачать. Мне им просто нечего противопоставить.
— У тебя есть высокоуровневые бойцы!
— Эти бойцы в прошлый раз едва справились с тобой одним, — напомнил Олег, — если бы не мой перк «песчаная игла» и удачно подобранный момент, хрен бы мы тебя одолели. К тому же ты сам только что рассказал, что у них уровни куда выше твоего. Я не думаю, что мы сумеем тебе чем-нибудь помочь. К тому же у меня туча собственных забот, мне до завтрашнего вечера нужно нарыть миллион золотых. Я уже полтора дня спустил.
— Не проблема, — тут же отозвался Татарин, — помоги мне, и я дам тебе этот лям. Да я даже больше тебе дам.
— Откуда у тебя деньги? — слегка изумился откровению Татарина Олег.
— Так я постоянно кого-нибудь потрошу. То караван грабану, то топовых игроков опущу. А из них вываливается многое. И деньги и топовый шмот и бижутерия. У меня даже перстенек с виноградной лозой в запасниках имеется, — закинул удочку джин.
Перстенек Олегу заполучить хотелось и даже очень, вот только возня с высокоуровневыми выродками обнуляла ценность перстня. И переборов желание обладать сетовым перстнем Олег всё-таки отказался:
— Прости, Татарин. Нет. Я очень хочу тебе помочь. Но то, во что ты пытаешься нас втравить — это верная гибель.
Для себя Олег решение уже принял и рисковать своими ближниками из-за садиста комдива ему не хотелось.
— Рад был с тобой повидаться, — произнес Олег и собрался было направиться к своим под навес летней кухни.
Вот только Татарин продолжил говорить:
— Тут такое дело, Олежка. Я ведь тебе не всю историю до конца рассказал.
Предчувствие очередного дна неприятно царапнуло сознание Олега.
— Помнишь, ты просил меня добыть тебе одно конкретное кольцо возрождения? — Олег замер на месте в ожидании неприятной вести, — так вот, я добыл его непосредственно перед событием и при тех разборках я таскал его с собой. И как ты уже понял, я его потерял там. У меня его буквально вырвали с клочком одежды. Более того, эти двое сейчас думают, что им в руки попало мое колечко.
Олега прошиб холодный пот.
— Я не завидую обладателю этого колечка, — продолжил нагнетать Татарин, — если это был твой враг, то можешь забыть о нем навсегда. А если друг, то извини.
Джины социопаты и привязанный Астер. Именно эта незатейливая картинка пронеслась в сознании Олега проломив еще одно метафорическое дно этого неприятного дня.
Новое известие проняло Олега Евгеньевича довольно сильно, у него предательски задергалось веко второго глаза, а с губ в сторону джина сорвалась отборная порция мата. Великий и ужасный, позабыв об опасной асоциальной натуре бывшего инструктора, а затем и комбрига самозабвенно и без цензуры орал на Татарина. И не то что б Олег считал его виноватым, нет, он банально срывал собственную злобу на том, кто мог выдержать подобного рода нажим не обидевшись в дальнейшем. Олег банально провоцировал Татарина в душе надеясь, что он всё-таки не выдержит и накажет наглеца как раньше, как в это было в бригаде. Вот только эта сволочь — Татарин на истеричную тираду опального лидера «няшных» отреагировал довольно спокойно и апатично. Татарин не стал чистить физиономию бывшему подчиненному, а дождавшись, когда запал спадет спокойно произнес:
— Хм! А ты вырос в моих глазах. Там были несколько выражений, которые я бы не отказался записать.
Олег замолчал, прикрыл глаза и принялся глубоко и часто дышать. Нужно было успокоиться. В конце концов, в произошедшей ситуации хоть и косвенно был виноват именно он. Именно с подачи Олега был запущен маховик событий, который доставил колечко Астера в кривые руки парочки высокоуровневых социопатов. И если Татарина можно было послать без особых мук совести, то вот Астера оставить в подобной ситуации эта самая совесть Олегу не позволила бы. Стоило парнишке хоть раз погибнуть и его гибель наступит бесповоротно и окончательна.
Дыхательная гимнастика затянулась на недолгие две минуты, истерику «ужасного» слышали все ближники, что сейчас находились в небольшом дворе цитадели. И понимая состояние патрона молчали, ожидая дальнейшей реакции. Более того, так же тихо, словно мышки вели себя и гнумплены собравшиеся пятеркой особей у ворот цитадели. Для этих ушастых отборная матерщина в исполнении «ужасного» звучала словно музыка.