— Беги! — еще раз заорала Кара.
— Ага, сейчас, — буркнул себе под нос Олег и принялся выставлять песчаные иглы таким порядком, чтоб создать своеобразную клетку для твари.
Не прошло и десяти секунд, как мощный громоздкий варан был жестко зафиксирован в своеобразном шалаше из песчаных игл. Там, в низкоуровневом мире, наш герой не мог себе позволить более одной иглы за раз, а здесь из этих игл можно было вырастить целый лес. И самое занимательное, что особых усилий «Ужасный» не прикладывал.
Олег наклонился, взял с земли початую бутылку и, сделав несколько глотков, вплотную подошел к твари. Надежно зафиксированный варан следил за человеком своими небольшими, но очень злыми глазами. В какой-то момент бутылка выскользнула из рук, а ее место занял вампир, нож явно жаждал крови и, почуяв легкую добычу, материализовался даже не на зов, а просто предчувствуя свежую дармовую добычу.
— Вот уж хрен тебе, мой кровожадный друг, — Олег осмотрел клинок и одним небрежным движением отправил Вампир в пространственный карман, — сразу нужно было отзываться, когда мне требовалась твоя помощь.
Варан, почуяв демонический клинок, зашипел и постарался втянуть шею, пряча самую уязвимую часть своего тела.
— Он не вырвется? — бодро поинтересовалась подбежавшая Кара.
— Не должен, — спокойно отозвался Олег.
— Отлично! Печень пустынного матерого варана очень ценится алхимиками. Мы здорово заработаем на этой твари. Ты продолжай его удерживать, а я постараюсь прирезать паскуду.
Кара собралась было направиться к варану, но Олег ее предостерег:
— Вообще-то, это моя добыча, — довольно прохладно пояснил «ужасный», — и если тебе нужна печень этой твари, то давай я ее освобожу, и ты сама ее добудешь. Как тебе мое предложение?
— Не очень, — Кара замерла, так и не сделав шаг, — эта тварь разнесла нам весь лагерь, большая часть припасов уничтожена или втоптана в грязь. А нам еще дело нужно сделать, нам нужны средства, не забывай, что мы команда, да к тому же ты сам в одно лицо долго будешь убивать эту тварь.
Олег в ответ только саркастически хмыкнул и с невероятной интенсивностью принялся выращивать песчаные столбы. Столбы с поразительной ловкостью вырастали под углом к туше плененной твари и сыпались, роняя на спину варана десятки килограмм песка. В какой-то момент над телом пустынной твари образовался приличных размеров бархан, из-под которого торчала одна голова. Сначала эта голова тяжело дышала, потом хрипела, а в конце и вовсе выплюнула сгусток крови и перестала подавать какие-либо признаки жизни. Следом огромная груда песка растеклась, похоронив пустынную тварь под собой.
— Все, блин, товар испорчен, — оповестила Кара подбежавшего брата, — наш мистер отморозок раздавил нашу добычу.
Сэяс молчал, с досадой поглядывая то на Олега, то на песчаный бархан.
— Ушастые, почему вы так долго меня не вызывали? — холодным, и немного злым голосом поинтересовался «ужасный».
— В этом не было необходимости, — Кара подошла ближе к бархану и тупо пнула песок.
— Эта тварь вас чуть не сожрала, — в этот момент беседы очи «ужасного» были наполнены холодной сталью, требующей свежей крови, вот только два недоразумения усиленно разгребали песок, совсем не глядя на Олега.
Поведение ушастых сбило планку равновесия в голове нашего героя, и Сэяс, находясь в позе «на четвереньках», получил ногой под мягкое место. Удар вышел не особо сильный, но ему хватило, эльф воткнулся физиономией в бархан. А уже в следующий момент пара остроухих стояла напротив Олега с клинками на перевес.
— Ты совсем офигел, человек! — бешено сверкая глазами, заявила полукровка, — Ты! Ты посмел поднять руку на высшего эльфа дома Матывей! Да за это таким как ты глаза выкалывали, отрезали носы и уши и вырывали все пальцы, а после топили в выгребных ямах.
— А я думал, что высшие эльфы в выгребные ямы ходят радугой, — Олег, предчувствуя драку, нарочито дерзко начал разминать шею и кулаки, периодически громко похрустывая сбитыми костяшками.
— Я, мастер поединков на клинках восточного леса Мэйяра, вызываю тебя на дуэль, — покраснев от злости, едва слышно произнес Сэяс, — Я вызываю тебя на поединок чести! Мне не будет покоя, пока в живых не останется только один из нас.
— Не переживай, братишка, если у тебя не выйдет прирезать эту суку, то я сама ему ноги вырву.