Предложить? Ему?
Но что?
***
На следующий день моё юное дарование проявило себя в полной мере. Гадёныш буквально из кожи вон лез, пытаясь вывести меня из себя. Я стоически это терпел, несмотря на то, что Сёмка почти не давал мне возможности разъяснять что-то другим ребятам.
Верхом наглости стала шпаргалка, демонстративно сунутая Сёмкой соседу по парте, Королькову.
И я не выдержал.
- Корольков. Два.
Сёмка поднял на меня глаза, видимо, изумляясь моему этакому неповиновению.
- Эдуард Борисович, за что ему двойку?
- За то, Демаков, что он списывал у тебя, - отрезал я.
- Но он не...
- Сёма, я всё видел. Прекращай уже своё поведение.
- Какое поведение, Эдуард Борисович? Я же говорил уже, что Ваше поведе...
- Демаков. После уроков я жду тебя в учительской. Если не явишься - ты отчислен из школы.
Если бы не полный класс ребят, я, казалось, оторвал бы засранцу голову прямо сейчас.
- Хорошо, Эдуард Борисович, я приду.
- Вот и чудесно, Демаков.
Я перевёл дух.
До конца занятий мой вундеркинд не слишком активничал. Только пару раз пытался задеть меня в своей манере, но я, как мог, игнорировал его нападки.
Едва раздался звонок, Сёмка принялся собирать тетрадки.
- Демаков? Я надеюсь, ты помнишь, что должен зайти в учительскую?
- Я ВСЁ помню, Эдуард Борисович, - фыркнул он и вышел из класса.
Я выпроводил последних задержавшихся ребят, запер кабинет и отправился в пустующую учительскую. Просидел там минут двадцать, листая контрольные работы. Школа, казалось, засыпала постепенно, ребята разбредались домой, опустели коридоры.
Сёмки всё не было, и я решил, что мелкий нахал опять наплевал на мои слова. Но тут он и появился. Скрипнул дверью, замер на пороге. Я оторвался от контрольных:
- Заходи, Сёма. Как вижу, ты не торопился?
- Я курил. В туалете, - нагло заявил Сёмка, не моргнув глазом.
- Сёма, ты же не куришь, это очевидно.
И что за глупое создание? Меня, заядлого курильщика, не проведёшь.
Малец, небось, кроме леденцов ничего и во рту-то не держал.
Не считая моего сна.
Ах, как некстати я это вспомнил...
- Проходи, - я кивнул, подзывая ближе.
Тот прошёл, встал посреди комнаты, глянул на меня вопросительно.
- Так чего вы хотели, Эдуард Борисович?
- Это ТЫ что хотел, Сёма? Что тебе от меня нужно?
Я встал, шагнул к нему, будто угрожая.
Не лучшая тактика для работы с учениками, но по-другому я уже просто не мог.
- Что мне нужно? От вас? Дайте-ка подумать... - Сёмка деланно наморщил нос. - Для начала, я хочу, чтобы вы исправили двойку Королькову.
- И почему же тебя так беспокоит Корольков, Сёма?
- Он мой друг, Эдуард Борисович, а вы поставили ему двойку из-за неприязни ко мне. Это же противоречит педагогике! - Сёмка картинно всплеснул руками.
Ну всё.
Я ухватил его за ухо, развернул, бросил на подлокотник кресла - любимого прибежища Надежды Исаевны. Он плюхнулся животом, почти согнувшись пополам, заморгал растерянно.
- Противоречит... педагогике?!
Моя ладонь смачно въехала Сёмке по выпяченной заднице.
- Противоречит? Да?!
И ещё раз.
Паренёк пискнул жалобно, но тут же поджал губы и притих оскорблённо.
- Ну, что же ты, Сёма? Расскажи мне о принципах воспитания, ну же! Давай!
Я зарядил ему ещё один увесистый шлепок.
- Конечно противоречит, Эдуард Борисович... - вдруг подал голос Сёмка, - разве вы не видите?
Он говорил тихо, сердито, не поднимая головы. Нарочно медленно, чтобы я слышал каждое слово.
- Какой же вы учитель? Только и знаете, что ходить в гей-клубы и бить собственных учеников...
В глазах потемнело.
Я, не соображая, содрал с него форменные штаны, оставляя ссадины на худых бёдрах.
- Ты кое-чего не учёл, Демаков, - я буквально задыхался от ярости. - Если твой учитель способен поднять руку на ученика, но при этом, как ты сказал, ходит в гей-клубы, то никогда, слышишь, никогда не следует приходить к нему в учительскую!
Я потянулся к своему ремню, клацнул пряжкой.
Сёмка замер.
Что ж, я могу не только ходить по гей-клубам и бить учеников.
И сейчас маленький засранец в этом убедится.
Глава 6. Финальная №1, или Издержки образовательной системы.
Сёмка подскочил испуганно, забрыкался, оглядываясь на меня.
- Эдуард Борисович! Что вы....
- А ну заткнись! - рявкнул я, совершенно зверея.
Вот ведь гадёныш! Сначала высмеивал меня при всём классе, а теперь, гляньте-ка, захныкал.
- Вы не можете, Эдуард Борисович! Я - ваш ученик!
- Ещё как могу, Сёма... - я по-прежнему вжимал его в подлокотник кресла.