Комната кажется обманчиво пустой, но он сжимает плотно губы и качает головой. Нет, он на это не купится. Как жалко, что в ванной нет окна… он попробовал бы выбраться через него…
Лихорадочно оглядевшись в поисках хоть какого-то оружия, Винсент не обнаружил ничего — ни ножа, ни острой бритвы, даже спрей бесполезно использовать, чтобы сбить врага с толку: маньяк в маске. Стараясь дышать не так тяжело, он прильнул к двери ухом и вслушался. Остаться здесь и надеяться, что Лори совладает с собой и вызовет полицию? Она наверняка уже сделала это. Наряд будет с минуты на минуту, верно? Мысль следующая заставила мурашки пробежать по коже: так я был всё-таки прав…
Он не мог увидеть, как к двери неспешно подходит крепкая фигура в чёрном, рваном балахоне. Метнувшись вправо и влево, как волк, запертый в клетке, он остановился вдруг и примерился. А затем мощно замахнулся — и со всей силы вонзил клинок в дверь.
Оглушительная боль смешала и стёрла все мысли, оставив только медленно разливающееся по телу предвкушение кошмара. Винни выдохнул и коротенько простонал, подавшись было назад. Но охотничий нож крепко вошёл в его щёку, пронзая и чудом не задевая язык. Винсент неловко приоткрыл рот, коротко застонал, и с губ его по подбородку медленно потекла тёмная кровь. В ту же секунду нож подался назад и резко вышел из раны, заставив парня пошатнуться и ухватиться ладонью за пробитую щёку. Он боялся пошевелить головой — смотрел испуганно и от шока не знал, что предпринять. Однако затем снял с крючка серое полотенце для рук и прижал его к лицу…
Лори снаружи завизжала. Звук этот донёсся до Винсента словно издалека или через вату, а пальцы, скользкие от крови, устало царапнули дверцу ящика. Парень неожиданно вспомнил, что где-то должна лежать хотя бы обычная бритва. Но крик Лори заглушил другой звук: два мощных удара, от которых дверь содрогнулась, а следом слетела со щеколды, выбитая ногой — и убийца медленно показался в проёме, поднимая нож в руке и издевательски поигрывая им перед своим лицом.
Винсент отчаянно зашарил рукой в ящике, надеясь найти хоть что-то. И он нашёл… выдохнув и стиснув в руке небольшие материнские ножницы для рукоделия, он повернулся к убийце и с содроганием увидел, как тот вытирает лезвие чёрной перчаткой, очищая его от крови.
А затем он метнулся к парню…
Нож словно брус масла разрезал. Травмированный рот не давал Винни закричать так, как требовало растерзанное тело — но Лори, захлёбываясь слезами, повторяла в истерике как заведённая:
— Винни, я уже набрала службу спасения. О чёрт… Они скоро приедут… Винни. Винни, держись! Да кто ты, мать твою, такой, урод?!
Домашняя футболка была уже мокрая от крови. Убийца, ростом с самого Винсента, крепко перехватил его поперёк торса. Руки у парня были связаны брючным кожаным ремнём. Пряжка больно врезалась в запястье.
— Вопрос непростой, — вдруг произнёс тихим, хрипловатым голосом убийца, и от этого Лори заткнулась и совсем смолкла, бледнея. — Но у нас совсем мало времени, чтобы что-то обсудить. Не лучше ли просто… повеселиться?
Короткий замах — и лезвие вонзается над пупком, заставляя парня бешено захрипеть от боли, завращать выпученными, налившимся кровью глазами.
— Вы же обожаете веселье. Разве нет?.. — невинная улыбка покрыла под маской его губы.
— Я вызвала копов, урод! — взвыла протяжно Лори, от бессильной злости ударив кулаками у себя по столу. — Они из тебя всё дерьмо выпотрошат! Ты же сядешь, тварь! Тебя только на электрический стул…
Он хмыкнул, коротким жестом вынул клинок из плоти, заставив юношу содрогнуться всем телом. Ладонь в короткой кожаной перчатке повела по его шее, погладила подбородок.
Молча, левая рука, сжимавшая нож, опустилась ниже шнурков подвязанных шорт — и, примерившись, убийца чуть склонил голову.
— Ммммм! Мммхммхм! — Винни не мог говорить, но мог мычать и стонать, пытаться вырваться. Он жалко бился, ослабленный и раненый, покидаемый жизнью, в руках того, кто возомнил себя вершителем его судьбы. Прокрутив нож в руке, убийца коротко замахнулся…
Один удар, и он вошёл почти наполовину в пах и резко махнул клинком вбок. Животный вопль донёсся до ушей отвернувшейся Лори. Она не могла смотреть. Не могла, не могла… в висках пульсировала призрачная надежда, что весь этот кошмар закончится. Девушку колотила крупная дрожь, и всё, на что она была способна — так это бессвязно шептать мольбы и просьбы прекратить, немедленно прекратить всё это.
Убийца мрачно улыбнулся под маской. Хорошо. Быть может, сейчас они что-то и поняли — отголоском своего скудного сознания, но уже в любом случае слишком поздно. Он дёрнул рукой, завёл нож глубже в лобок Винни, по самую рукоять утопил в темную, обагрённую плоть. И тут же вынул, заставив кровь веером брызнуть на стену и монитор ноутбука.
Он разжал руки, позволив парню обессилено повалиться на пол. Равнодушно обойдя его стороной, чёрный балахон точно ухмылялся, наблюдая за тем, как жалок человек, цепляющийся за остатки собственной жизни.
Он прикинул: у него есть ещё минута. Тяжёлый ботинок опустился возле лица Винни, второй — по другую сторону. Юноша задергался, пытаясь вырваться из пут, и глухо замычал, чувствуя, что его готовятся прирезать. Лори вторила ему:
— Винсент! — она не видела, что происходит с ее другом, и сорвалась на истерический крик. — Винс!!!
Убийца легко поднял его голову, прихватив за курчавые волосы на макушке, и обождал секунду-другую. Склонив голову набок, холодно взглянул на свою жертву…
И вдруг зарычал, когда Винсент резко выбросил руку с ножницами вперёд, вонзая их в носок ботинка. Яростно пнув парня в лицо, так, что тот взвыл и опустил ножницы, убийца резко вытащил их из ноги и крепко перехватил парня за горло рукой, привлёк к себе на плечо.
— Не рассчитывайте, что кто-то из вас может быть в безопасности, овцы, — сказал он вдруг с нарочитой весёлостью, такой, что кровь стыла в жилах, и Лори прекрасно понимала, что он адресовал это исключительно ей. Тело занемело, не слушалось её, неспособное от шока даже на малейшее движение. — Не прощайся с ним. Вы скоро встретитесь в аду.
Медленно, лезвие ножа ведёт по тёмному горлу, заливая грудь Винсента кровью. Свет гаснул в его глазах, и последним он увидел перед собой нависшую маску белой смерти, чувствуя, как затухает сознание в волне боли.
Лори не издала ни звука, оцепенело наблюдая, как убийца разжимает руки, и её мёртвый друг с тяжёлым стуком падает на пол. А затем, глумливо показав Лори козу пальцами, сволочь медленно выходит из поля зрения. Слышится только хлопок двери.
Он спустился по лестнице, положил в карман ножницы, которые вынул из своего же ботинка. В коридоре, как жуткую бабочку на булавке, к стене пригвоздили внушительных размеров ножом-боуи немолодого сухощавого мужчину, от которого сильно разило алкоголем. Поглядев на него с одного бока и с другого, как на картину в галерее, Крик вышел через дверь, ведущую на террасу, и покинул дом Тейлоров ещё до того, как вдали заголосили полицейские сирены.
Балахон он устало повесил на крючок, ввалившись домой. Собака залилась хриплым лаем снаружи, но он стукнул кулаком в дверь и рявкнул:
— Завались!
Не тот день, чтобы миндальничать. В пальцах Крик крутил ножницы, которыми был ранен. В висках пульсировала бессильная ярость. Он должен быть куда внимательнее, чтобы сделать всё как надо. Чёрт!
Зло требовало выхода, и он метнул ножницы в стену, однако те были недостаточно остры и отскочили, звякнув, на пол.
Он ухватился сзади за ворот безрукавки, выпутался из неё и с такой же злостью отшвырнул одежду от себя. Обнаженным по пояс, упал в продавленное кресло, забросил лодыжку одной ноги на колено другой и, мрачно задумавшись, прикинул.
Их осталось четверо…
Первое убийство, самое массовое — он так решил, что покончит со всеми, кто пришёл к этой суке Кокс — прошло на удивление гладко. На руку играло, что ее дом располагался поодаль от дороги и был изолирован от соседей большим участком. Там кричать и звать о помощи бесполезно, убегать — тоже без вариантов, он же догнал эту девку, брюнетку… он припомнил имя, морщась. Джулс, точно.