Она коснулась ладонью влажной после дождя травы и глубоко вдохнула запах гниющих листьев, устилающих поляну. Если насчёт секса Камила переживала, что уже забыла, как это делается, то насчёт магии у неё никаких сомнений не было. Магия струилась по венам, ласкала кожу, обволакивала и согревала, как уютный плед. Обнимала и баюкала. как мать, даря покой и умиротворение. Проникала в почву, стремясь ниже, туда где протекал подземный источник. В нос Камиле ударил сладкий запах разложения. Сначала она решила, что это остатки вони от трупа, которые не мог различить человеческий нос, но тут же поняла, что труп здесь ни при чём. Вонь шла от воды. От земли. От травы. Запах гнили пропитал всю поляну и уходил в сторону города. Камила снова вдохнула его, и её стошнило прямо на поляну, где люди устраивали романтические свидания. Она вытерла рот рукавом и встала, медленно зашагав по тропе и поддерживая заклинание. Сомнений не было, пахла вода. Вода из источника, питавшего весь город. Все колодцы, все колонки черпали воду из источника, заражённого Хворью. А значит, любой, скрывающийся здесь маг, рисковал заразиться.
Камила дошла до своей лавки и остановилась перед входом, не зная, как ей поступить дальше. Скрывать находку, значит, подвергнуть опасности выживших магов, а ведь она затеяла это расследование только ради них. Рассказать кому-то… Придётся объяснять, как она об этом узнала. Она толкнула дверь.
Киара в лавке была не одна. Альберто Росси что-то очень эмоционально втолковывал дочери, она как всегда огрызалась.
– Милли! – Обрадовалась Киара своему спасению от очередной нотации, но тут же осеклась, увидев лицо подруги, – тебя опять Ринальди доставал?
Камила помотала головой и прислонилась к захлопнувшейся двери.
– Камила, ты в порядке? – Уточнил Альберто.
Она снова покачала головой. Нужно было сказать. Дома всё началось с молчания. Первые заражённые скрывали, что с ними что-то не так, пока не стало поздно.
– В городской канализации Хворь, – произнесла она, – прямо в воде. В той, которую мы все пьём.
– Откуда ты знаешь? – Спросил Альберто. Голос прозвучал невозмутимо, тогда как Камилу уже начинало трясти.
– Я… – Киара за спиной у отца выпучила глаза и провела ребром ладони по шее, пытаясь напомнить подруге, что честный ответ её убьёт, – я провела анализ воды. Я это делаю периодически, всё-таки я её в лекарствах использую. Я изучала Хворь во время войны. Я клянусь, это она.
– Я оповещу Его Высочество, – Альберто достал из кармана платок и вытер со лба пот. Камиле почему-то стало легче от того, что он тоже занервничал, – а вам обеим лучше молчать об этом.
– С чего бы это?! – Возмутилась Киара, – папенька, я понимаю, что ты только вино целыми днями глушишь, но из этого источника вообще-то весь город пьёт!
– Хворь безопасна для всех, кроме магов, – напомнил Альберто.
– А, ну ладно! Маги пусть заражаются тогда, это же мелочи вообще! Кто этих магов считает!
– В городе нет магов. Но если объявить всем о Хвори в источнике, это спровоцирует панику. В лучшем случае люди просто побегут из города. В худшем, начнут искать магов под кроватью и среди соседей. Ты этого хочешь, Киара?
По лицу Киары и наступившей тишине было очевидно, что она этого не хотела. Камила, впрочем, тоже. Начальнику стражи только дай повод магов поискать в её лавке.
– Мы никому не скажем, – пообещала Камила, – но король должен узнать об этом как можно быстрее. Хворь в канализации – это не то, от чего можно отмахнуться. Даже если в городе нет магов.
– Согласен.
Альберто потянулся к дочери, чтобы поцеловать её в щёку, но Киара демонстративно отвернулась. Тогда он поцеловал Камилу и вышел из лавки.
– Если бы мой папаша мог выбрать себе дочь, он бы предпочёл тебя, – пробурчала Киара, – Милли, что мы теперь будем делать?
– Ждать.
– Чего?
– Я не знаю. Пока твой отец уведомит короля. Пока Риган обнюхает всех женщин города в поисках лавандовых духов. Пока кто-то ещё не заразится, и не убьёт нас всех.
– Лавандовых духов?
– От покойника на поляне пахло лавандой, – пояснила Камила, – Риган считает, что он обнимался с какой-то барышней незадолго до смерти.
– Я знаю одну барышню с лавандовыми духами, – несвойственным ей робким тоном призналась Киара, – Амата.