Камила тоже знала Амату, хоть и шапочно. Она была ещё одной подругой Киары. Работавшей в борделе с поэтическим названием “Любовное зелье”.
– Тогда попробуем поговорить с Аматой.
– А что насчёт тебя?
– Что насчёт меня?
– Вода отравлена.
– Она отравлена не первый день. А я здорова.
– Это пока.
– Я буду проверять всё, что я ем и пью, – заверила Камила, – обещаю.
– Чем чаще ты колдуешь тем…
– ...больше риск, что меня застанут за этим делом. Киара, у меня нет выбора.
– Ладно, – буркнула Киара, – постарайся не умереть. Так или иначе.
Риган вернулся в казармы с вечернего обхода и теперь чистил картошку. Это, разумеется, входило в его обязанности, жрать-то страже что-то надо, но ему почему-то казалось, что вот именно в этот раз Ринальди отправил его на кухню в качестве мелкой мести за выступление в лавке Камилы. Да и вообще за его мятежный характер. Насколько Риган успел понять, обсуждать и осуждать действия начальства здесь было не принято. И он бы согласился, потому что хороший солдат должен просто выполнять приказы. Но ему не нравилось, что приказы отдаёт придурок с завышенным самомнением и садистскими наклонностями. Конечно, Риган мог бы и уволиться, но когда он уходил из дома, то кричал отцу, что проживёт без его денег. Нужно быть последовательным. Повзрослеть, взять судьбу в свои руки. Бежать при первых же трудностях – это не по-взрослому.
– Здесь глазок.
Риган поднял голову от ведра и посмотрел на Ринальди, который возвышался над его табуреткой, как изваяние, которому так и напрашивалось какое-нибудь смешное название. Что-то вроде “Его картофельное сиятельство”, ведь картошку в руке он держал гордо и драматично, как символ королевской власти. Из-за спины картофельного властителя выглядывал вчерашний герой-любовник с огромным хером.
– Дать вам нож? – Спросил Риган, – вы похожи на человека, который получает удовольствие от выковыривания глазков.
Ринальди бросил картофелину в ведро, и вода плеснула Ригану в лицо. Он утёрся тыльной стороной ладони и продолжил работу.
– Я слышал, ты вчера ушёл из таверны с той ведьмой?
– Ума не приложу, о чём вы.
– Он врёт, – наябедничал сослуживец, – я видел, как они уходили.
– А, вы о Камиле? Я её до дома провожал. А то по улице ночью кто только не ходит. Грубияны всякие, маргиналы, убийцы, насильники.
– Я навёл о тебе справки, – проигнорировал их короткую перепалку Ринальди, – мне всё было интересно, за какие такие заслуги лично король попросил взять тебя на службу. И то, что я узнал, подарило больше вопросов, чем ответов. Твой отец знает, что ты здесь?
– Не думаю. Моего папашу интересует лишь, что под юбками у всех крестьянок Объединённых королевств.
– И ты от него не отстаёшь.
– Нет, я довольно быстро запомнил, что у всех одно и то же.
– А у ведьмовской шлюхи, значит, всё иначе.
Риган сглотнул, глядя в ведро, и продолжил чистить картошку. Если Ринальди думает, что сможет спровоцировать его, бросаясь оскорблениями, пусть подумает ещё раз.
– На самом деле, срать я хотел на твою личную жизнь. Меня интересует другое. Что ты делаешь в армии чужого государства.
– Странно, последние десять лет я только и слышу, что мы все – одна большая семья, одолевшая страшную напасть. Почему я не могу вступить в союзную армию? Мы что, воюем?
– Ты меня за идиота держишь, сынок?
– И в мыслях не было, – соврал Риган, – давайте начистоту. Вы считаете, что я шпионю?
– Да, я так считаю.
– То есть, вы утверждаете, что наш мудрый и справедливый король совершил ошибку, порекомендовав меня к вам на службу? Что он не разглядел шпиона у себя под носом? Что он настолько глуп, что его ввёл в заблуждение мальчишка, которого не интересует ничего, кроме содержимого девичьих юбок?
Ринальди замолчал, но Риган по его лицу видел, как ему хочется утвердительно ответить на каждый вопрос. Но у его самомнения, всё же, обнаружились какие-то границы.
– Я за тобой приглядываю, сынок, – произнёс начальник стражи и скрылся в дверях, в сопровождении своего прихлебателя.
Любовное зелье. Часть первая
– Второе свидание в борделе. Разве не романтично?
Киара сидела на прилавке и жевала сушёный абрикос. Риган задерживался, вероятно, отсыпаясь после дежурства, а Камила мечтала, чтобы он пришёл поскорей и избавил её от этой неловкой беседы. Она перевернула табличку, сообщающую прохожим, что лавочка на сегодня прикрыта, и закрыла дверь. Киара пялилась на неё, ожидая реакции на свою реплику.
– Это не свидание. И не второе. У нас не было свидания.
– Да ты профурсетка, – подколола её Киара, – тебя в бордель не пустят. Заведение для приличных женщин, всё-таки.