– Он очень красивый, – в четвёртый раз за этот вечер произнесла она.
– Нет, давай с подробностями.
– Неприлично красивый. Как молодой бог запретного желания и плотских удовольствий.
– Милли!
– Я же уже всё рассказала! – Разозлилась Камила, – синие глаза, светлые волосы, стройные ноги, очаровательная улыбка.
– А задница? Задница какая?
– Понятия не имею.
– Ты должна выяснить! – Киара всё же добралась до сахара и закинула щепоть себе в рот, – должна снять с него штаны, посмотреть на задницу и во всех деталях рассказать мне, какая она. Это важно.
– Ничего я не должна, – Камила закончила со специями, и, наконец, отправила горшок в печь. Теперь надо её растопить, чтобы гуляш разогревался постепенно, а потом томился пару часов в нестерпимом жаре, источая дразнящие ароматы, пока мясо на свиных рёбрах не начнёт отваливаться от костей, – это не значит, что я не хочу. Но он же стражник.
– И что?
– Представь себе восторг Ринальди, когда он сможет называть меня не только ведьмой, но и грязной шлюхой, раздвигающей ноги перед городской стражей.
– Он же не расскажет, – с сомнением сказала Киара.
– Если он хороший человек. Я не знаю, какой он человек. Я вообще его не знаю.
– Так узнай.
– Теперь, когда я ответила на твои вопросы, могу я задать один тебе, Киара?
– С радостью отвечу на любой, – ответила девушка, снова залезая руками в сахар.
– Если ты сидишь сейчас здесь, мешая мне готовиться к визиту твоего отца, то кто присматривает за лавкой?
Киара посмурнела и отдёрнула руку от миски.
– Я присматриваю. Над дверью колокольчик, если кто-то зайдёт, я услышу.
– Вернись за прилавок, пожалуйста.
Киара нехотя поплелась к выходу из кухни, но остановилась и повернулась к Камиле.
– Милли, не пытайся принимать решения так, чтобы Ринальди было не в чем тебя упрекнуть. Если он захочет тебя оскорбить, он найдёт повод. Потому что он тупой козёл.
– Иди уже, оратор.
Киара скрылась за дверью, а Камила тоскливо посмотрела на сахар с отпечатками пальцев. Альберто же не узнает, что дочь поковырялась в его еде, правда? Сейчас она перетрёт его в пудру, от Киары в сахаре и следа не останется.
Взбивать крем всегда было одним из её самых любимых занятий. Что может быть более успокаивающим, чем взбалтывать венчиком яичные белки. Быстро, резко, монотонно. Похоже на секс. Киара права, нельзя строить свою жизнь, переживая, что скажет начальник стражи. Он в любом случае обольёт её дерьмом по самые уши, даже если она будет сидеть и не отсвечивать. Он придёт в её лавку и скажет: “Что-то ты как-то неправильно сидишь, ведьма! Не сутулься! Выпрями спину! Чего ты ухмыляешься, колдовское отродье, я что-то смешное говорю?!”. Киара утверждала, что добрая улыбка действует на людей обезоруживающе, но начальника стражи аж колотило, когда он видел, что у Камилы хорошее настроение. Интересно, улыбка нового подчинённого его тоже бесит? Нет, конечно, в этом парне мага не заподозришь.
Камила начала осторожно вбивать в крем сахарную пудру. Если поторопиться, весь труд пойдёт прахом. Кулинария – в своём роде тоже магия. Тонкое искусство для терпеливых.
Мысли о магии вернули Камилу к воспоминаниям о трупе на опушке. Его, должно быть, уже сожгли. Ринальди наверняка видел труп и так же, как она, сразу признал Хворь, так что в морге заражённое тело искать бесполезно. Не осталось никаких зацепок, кроме, собственно, самой опушки, да запаха лаванды, который учуял её новый знакомый. Камила вспомнила его руки на своей талии и хлопнула ладонью по столу. Демоны бы побрали эту Киару с её вопросами и советами. Ей сейчас не до чужих задниц. Свою бы уберечь.
Спустя пару часов Камила окинула довольным взглядом накрытый к приходу гостя стол. Глинянный горшок на деревянной подставке источал такой аромат, что даже начальник стражи, может быть, захотел бы помириться с Камилой, чтобы получить хотя бы ложку её фирменного гуляша. Испечённые днём раньше корзиночки из песочного теста были наполнены воздушным кремом и украшены малиной, виноградом и черешней. Кувшин с лимонадом и ваза с фруктами служили освежающим дополнением к основной трапезе. Камила сняла фартук и собралась подняться наверх, чтобы убедиться, что по её виду не заметно, что она три часа провела на кухне, но из лавки раздался возглас Киары: “Дорогой папенька наконец-то припёрся”.
Камила поспешила в лавку. Альберто Росси обнимал дочь, и Киара совсем утонула в его медвежьих объятиях. Вслед за ней наступила очередь Камилы. Владелец виноградников Росси был мужчиной представительным, высоким и, надо сказать, весьма объёмистым, отчего его супруга Мадлен старалась держать его на строгой диете. Поэтому к Камиле он приходил отъедаться и жаловаться на нечеловеческие условия, созданные женой, неизменно заканчивая каждую жалобу комментарием: “Иностранка, что с неё взять”.