Бигл, достаточно раскрепостившись с президентом, чтобы начать делиться своими ощущениями и видением, воодушевленно сказал:
– Я это вижу как множество низкотехнологичных видеозаписей высокотехнологичных операций. Например, ночные бомбардировки в инфракрасной съемке. С точки зрения образов одна вещь должна занимать абсолютно центральное место. Я уверен, что вы знаете – у меня был доступ к пленкам и видео Пентагона, даже к совершенно секретным материалам, и я хочу сказать за это спасибо, это помогло, очень помогло. У них есть такие умные бомбы, с лазерным наведением, с компьютерным наведением, они могут сбрасывать их на малюсенький пятачок – по крайней мере, так говорят. И я хочу снять, как одна из этих умных бомб летит прямо в дымоход Саддама. Она попадает прямо в дымоход, затем все здание как бы раздувается и – бум! Взрывается. Прямо у него в дымо– ходе.
Это покажет Америке, что это операция, а не бойня. Что мы поражаем военные цели, а не женщин и детей. Это не Вьетнам. Это хирургически точные удары. Мы покажем по каждому телевизору в стране и – через спутник – по каждому телевизору в мире, что это, черт возьми, операция.
Буш ответил:
– Я хочу увидеть героического летчика-истребителя, это мне близко – мне не нужно вам об этом рассказывать, это всем хорошо известно. Я хочу увидеть истребителя-бомбардировщика, заходящего низко под вражеским радаром. Вы знаете, что в носах истребителей установлены камеры? Конечно, если речь о бомбардировщике, камеру надо ставить ему в брюхо, чтобы показать, что вы не врете, когда рассказываете о своем счете. Никто не ожидает, что такой молодой парень, который не боится управлять одним из наших мегаскоростных, ультрасовременных реактивных самолетов, вдруг станет врать. Нет, никто не ожидает. А он и не будет врать. Но в пылу боя не всегда можно оглянуться назад, и хорошо бы иметь запись, чтобы понять, куда двигаться дальше.
– Конечно, это можно устроить, Джордж. Я обожаю кадры с истребителей и бомбардировщиков. Это прекрасный материал. А чтобы они выглядели настоящими, как раз нужно использовать простые технологии. Ведь когда смотришь старые фильмы о Второй мировой войне, всякий раз, когда показывают поцарапанную, грязную пленку с пятнами, все знают, все понимают: это настоящие боевые кадры.
Бейкера все еще сильно беспокоило одно обстоятельство. С его помощью он намеревался сорвать весь проект.
– Как, черт возьми, мы будем платить за это? Вопрос об оплате войны обязательно всплывет.
– Господин министр, господин президент, – подал голос Дэвид Кравиц. Он был готов к этому вопросу. – В данном случае Соединенные Штаты – это студия. Когда крупная студия снимает фильм, скажем, за 40 000 000 долларов, она не лезет в карман за этими деньгами. Это было бы безумием. Допустим, мы снимаем «Женщину-кошку», третий сиквел «Бэтмена». Для начала 15 % возвращается на студию для покрытия накладных расходов. Затем на всю сумму с первого дня начисляются проценты. Так что беспокоиться приходится только о 30 000 000 долларов.
Если мне захочется, я могу покрыть эту сумму за счет зарубежного проката, кабельного телевидения и кассет. Еще до начала съемок. Англия – два миллиона. Германия – шесть миллионов. Франция – три миллиона. Италия – два миллиона. Скандинавия – еще миллион. Испания – миллион. Это пятнадцать. Мне нужно еще тринадцать. Я забираю три в Южной Америке, восемь в Японии, и у меня еще есть Африка, Азия, Австралия, «ЭйчБиО», «Шоутайм», «Нетворк TВ».
Понимаете, к чему я веду? Эту картину могут сделать только Соединенные Штаты. Кто будет платить? Зависит от войны. Президент говорит – Саддам Хусейн. Допустим, он вторгнется в Саудовскую Аравию. Допустим, эта война будет стоить 50 000 000 000 долларов. Многое из этого – накладные расходы. У нас есть постоянная армия и запас, оборудование, генералы и их штабы, боеприпасы и танки – все это стоит миллиарды долларов, которые мы платим независимо от того, используем мы их или нет. Хорошо, давайте сдержанно предположим, что 50 % стоимости войны – это настоящие накладные расходы. Но для выставления счетов предположим, что наши накладные расходы составят 20 % – десять миллиардов долларов. Теперь нам нужно найти 40 000 000 000 долларов. Как вы думаете, сколько заплатят саудовцы, чтобы вернуть свою страну? Пятьдесят процентов их нефтяных доходов в течение следующих десяти лет? Мы бы никогда даже не попросили у них столько. Как насчет 15 000 000 000 долларов? Плюс горючее. Для самолетов, танков и всех кораблей в море. Позвольте мне на мгновение забежать вперед. Подумайте, сколько вооружения они закупят после этой войны. Ого! Мы ведь не хотим, чтобы нас снова захватили. Надо бы удвоить ВВС! Самолеты. Запчасти. Обучение.