Сказать, что я отбрыкивался - это ничего не сказать. Да только крупное, придавившее меня тело не давало сдвинуться даже на миллиметр. Болезненный укус. И метка. Шея горит от боли, кровь будто закипает, слёзы льются из глаз.
- Придурок, ты чего творишь?! – рыдая, выкрикнул я, и, даже не дождавшись, пока он залижет рану, оттолкнул его изо всех сил. Удар, по лицу я промазал, и у альфы на шее выступают три кровоточащих царапины. – Идиот, это же метка! Как мне с ней жить? Ты что, не понимаешь, что теперь ни один альфа ко мне не подойдёт? Выпусти меня из квартиры!
- Милан, подожди, давай поговорим, - начал было Люк, наваливаясь на меня ещё сильнее, и поглаживая меня по щеке. Я вдруг понимаю, что он хочет поцеловать меня.
- Давай, ещё изнасилуй меня, и тогда я тебя никогда не прощу! - со злостью шиплю я прямо в потрясенное лицо Люка, который отшатывается и быстро скатывается с меня. А я уже не могу остановиться: - Ты вообще думал, что делал?! Ты нахрена метку ставил? Инстинкт хищника взыграл, да? Окей, давай я тоже поставлю метку, я как оборотень могу такое сделать, и как ты тогда будешь себя чувствовать?
И это истинная правда, обычные омеги такого сделать не могут, а вот оборотни, как и альфы, могут пометить своего избранника. Да только какой альфа согласится носить метку омеги?
- Ставь, - твердо отвечает Люк и склоняет голову вбок, тем самым показывая призывно пульсирующую вену на шее.
- Думаешь, я откажусь, - пытаюсь напугать я, подходя вплотную к альфе, и склоняюсь над его шеей.
- Погоди, сначала ответь, у тебя есть ко мне какие-нибудь чувства? Я имею ввиду, положительные чувства, - поворачивая ко мне лицо, как-то смущенно спрашивает Люк. И как я буду врать ему в глаза? Я, покраснев, лишь кивнул, и в тот же миг альфа отворачивается, опять подставляя шею. – Ну, раз есть, тогда кусай. Потому что и у меня есть, ну, теплые чувства.
- Дурак, - погладив альфу по щеке, тихо усмехнулся я. – Я не могу так запросто. Метку надо заслужить.
***
Я не помню, как я добрался до дома, шокированный его признанием. Тёплые чувства, что это вообще такое он имел в виду? Но что-то изменилось во мне, впервые я так быстро трансформировался, причем почти без боли.
- Ох, что сейчас будет, - подумал я, скребясь в дверь своей квартиры.
Щелчок замка и предо мной предстают мои родители. Очень злые отцы, папа, вон, даже ремень уже наизготовку держит.
- Давай, превращайся в человека. Ты вообще на время смотришь?! Двенадцать ночи. ДВЕНАДЦАТЬ. У ТЕБЯ ТЕЧКА СО ДНЯ НА ДЕНЬ, А ТЫ ГДЕ-ТО ШЛЯЕШСЯ! Ты вообще думаешь о нас? Ты же должен понимать, как мы за тебя переживаем! - возмущается отец, срываясь в крик.
И вот опять отголосок боли: моё тело разрастается, шерсть исчезает, и я, уже в который раз, сижу голый на полу.
- Простите, - склонив голову, тихо на гране слышимости проговорил я. И тут меня прорвало, слёзы льются потоком. Почему так? Ведь я мечтал, что он на меня посмотрит, заметит, прекратит задираться... - Извините, я не специально. Я нарвался на Люка, он принял меня за домашнего кота и принёс домой, а потом ошейник и… метка...
Ужас! Это просто натуральная истерика. Я, вечно весёлый и позитивный омега, сейчас рыдаю, сидя на полу в прихожей перед злыми родителями. Истерю от непонимания произошедшего:
- Зачем он так со мной?! Пометил, сделал своим. Он же постоянно меня задирал и приставал ко мне, ругал и отчитывал?!
- Милан, пойдём в кровать, у тебя течка началась. Сынок, все будет хорошо, ну прекрати плакать. Может, это он так свои чувства проявлял.
- Нах.. мне такие чувства? Я, как придурок, в него уже три года влюблен, а он меня только доставать любил. А как увидел в форме неко, так сразу метку поставил, извращенец, - ну вот блин выругался при отцах. Про мою влюбленность они, конечно, знали, у меня от них нет секретов. А вот что я умею ругаться, я, понятное дело, при них не демонстрировал.
***
- Милан, ты как? - заходя ко мне в комнату, спросил отец. - Отошел?
- Ну, практически, да. Но мне ещё не ахти хорошо, можно...
- Нет, нельзя. Освобождение из-за течки всего на неделю даётся, а ты из дома уже девять дней не выходишь, так что поднимайся и вали в свою школу. Меня задрал домашний телефон, который разрывается от звонков твоих друзей. Откуда их у тебя столько?
- Вот и мне интересно, нет у меня никакой толпы друзей, ты же знаешь, что я только с Апи дружу, - обреченно говорю я, поднимаясь с кровати и направляясь к шкафу. - У меня какое-то странное чувство, вот только я не могу понять, что меня настораживает. И Апиэль молчит, смеётся, но молчит. Подозрительно, не находишь?
- Отправляйся-ка ты в школу, подозрительный мой, - поглаживая меня по голове, произнёс отец.
***
Вот не зря я подозревал что-то неладное. В школе мое беспокойство усилилось в разы. На меня не просто косятся, меня прямо-таки пожирают глазами. «Неужели Люк что-то рассказал?» - проносится у меня в мозгу, и я мчусь в студсовет, даже не притормозив возле усмехающегося Апи.
Этаж, второй, крайняя дверь справа и я пинком распахиваю дверь в кабинет старост и президента школы.
- Упс! Кажется, зря я так эмоционально начал, простите, - поглаживая дверь, которую только что пнул, извиняющимся тоном проговорил я, оглядывая кабинет, полный старост. Видимо, заседание у них. - Мне это, Лютика надо.
- Прибью, - поднимаясь со стула, угрожающе прошипел Люк.
- Люк, пообщайтесь здесь. Собрание уже закончено, так что, я думаю, вы как раз спокойно можете переговорить. Только давайте без разгрома, воплей и телесных повреждений, - поднимаясь со стула и усаживая Люка обратно, произнёс президент и лучший друг Люка. – Милан, удачи вам. Но называть Люка Лютиком, это, наверное, только ты себе можешь позволить.
Угу, именно поэтому вы все так посмеиваетесь, выходя из кабинета, да?
- Люк, немедленно объясни, почему на меня все пялятся? - приближаясь к альфе, спросил я. - Ты что-то рассказал в школе?