— Тьфу ты! — досадливо шепнул он вслух собственным мыслям. Думает о какой-то ерунде. Причем здесь все это? Сейчас-то что делать?
Учительница кинула предупредительный, как выстрел, взгляд в его сторону, а Кузьма вновь возбудился и пробубнил заинтересованно:
— Ты чего, а?
— Отлезь! — отмахнулся Егор. — Не до тебя.
Кузьма обиженно засопел и отвернулся. Ничего, потом поговорим, надо будет с ним посоветоваться. Хотя, рассуждая логически, о чем с ним советоваться, что он может понимать в таких делах?
Нет, так-то Вован, если разобраться, конечно, пацан нормальный, надежный, но с девчонками ему фатально не везет. Егор даже, жалея друга, не раз пытался ему сосватать кого-то, но, видимо, было в Кузьме что-то такое, ему невидимое, но для девчонок очевидное, что не оставляло ему никаких шансов. Один-единственный раз подфартило Кузьме в прошлом году, когда староста класса Фомушкина предложила ему дружбу, и он даже ходил с ней на свидания, пока не выяснилось, что это она из чувства пионерского долга решила таким образом повлиять на отстающего и хулиганистого одноклассника.
Вовка в тот раз, помнится, только раз глянув на пионерскую грудь старосты, выдающуюся на фоне всех без исключения сверстниц и являющуюся предметом их тайной зависти, был сражен сразу и наповал. Счастье его, однако, продлилось недолго, планы эту грудь хотя бы потрогать быстро рухнули. Фомушкина с Вовкой вечерами гуляла, до дома провожать себя дозволяла, разговоры разговаривала, помощь свою в усвоении учебного материала предлагала, но не то что до груди своей не допускала, она даже и поцелуев с Кузьмой, похоже, не планировала. Ну или рассчитывала на более длительный и упорный приступ со стороны ошалевшего поначалу Вована. Он же дураком не был, довольно быстро раскусил ее хитрые пионерские планы и, разочаровавшись до глубины души таким коварством, отношения с Фомушкиной прекратил, стал с видом опытного ловеласа рассказывать всем вокруг, что она ему, дескать, надоела — прилипла к нему, понимаешь, как банный лист! Народ слушал, кивал, но в основном в его версию не верил, зная его в этом плане совсем с другой стороны.
К сожалению, никакого другого опыта в любовных вопросах у Кузьмы не имелось, так и старел друг нецелованным. А поэтому и дельного совета в сложившейся ситуации дать не мог в силу собственной некомпетентности. Так что получалось, что Егору рассчитывать надо было лишь на себя самого. А в себе он почему-то сейчас был совсем не уверен — робел.
Не то чтобы сам Егор был сильно компетентным в любовных делах, но на фоне товарища он выглядел почти специалистом. Опыт нескольких «гуляний» с девчонками и связанных с ними свиданий, поцелуев, объятий и душевных записок солидно смотрелся за его плечами и заставлял остальных с уважением прислушиваться к его мнению по такому волнующему юные души вопросу.
Так что, в сухом остатке получалось, что посоветоваться Егору было не с кем, поскольку его достаточно скудный опыт в этом вопросе все же явно превышал познания практически любого из его знакомых. Ну если, конечно, не принимать всерьез их хвастливые рассказы о собственных похождениях, рожденные в основном подростковым воображением и частично почерпнутые из разных фильмов, книг, либо из таких же фантазий друзей.
Пока Егор рассуждал, прикидывал так и этак, прозвенел звонок. А на перемене проникшаяся важностью порученной ей миссии пятиклассница вручила ему записку от Ольги. Чуть подрагивающими пальцами он развернул четвертинку тетрадного листа в клеточку и прочитал выведенные красивым девичьим почерком слова: «У нас сегодня вечер будет в 6 часов. Приходи, если хочешь. О.».
Сердце отчаянно заколотилось, Егор дважды перечитал текст и, аккуратно сложив записку, задумчиво убрал ее в карман. Он знал, что сегодня у десятиклассников вечер, посвященный предстоящему Новому году, и там будет играть школьный вокально-инструментальный ансамбль. Объявление об этом висело на первом этаже. Вот только как он, восьмиклассник, будет чувствовать себя среди десятиклассников? С Надей, например, они только по улицам гуляли, иногда заходя к ней домой, когда родаков не было, чтобы нацеловаться всласть в тепле и уюте.
Однако мысли о том, чтобы игнорировать приглашение, у Егора даже не возникло. Но надо было кого-то взять с собой для храбрости. Пожалуй, как ни крути, лучше всего подойдет Кузьма, его самый преданный друг, поскольку остальные могут на такое дело и не подписаться.
Глава 2
Вопреки уверенности Егора Соколова, Оле Лаврентьевой семнадцать лет еще не исполнилось, хотя до дня рождения оставалось лишь несколько месяцев, поэтому она полагала себя человеком достаточно взрослым и вполне самостоятельным. А кто в этом возрасте думает о себе как о ребенке?