Не угадали! При бегстве от стрелка железнодорожной охраны Вася вывихнул ногу, доковылял затем до станции, только что не полз, там разрешили позвонить. Через станционный коммутатор Уваровска дозвонился до отца, Сизов-старший на своей трехколесной тарахтелке приехал за ним — и вот догнали.
— Нужда свой закон пишет, — сказал им на прощанье Сизов-старший. Не спрашивал, не советовал. Отошла «Веста», оглянулись: стоит человек на костылях. Подколота брючина, серебряная голова.
В первом классе учительница спрашивала, кто кем хочет стать. Летчиков много объявилось, танкисты, геологи были, врачи. Сизовым хочу быть, ответил тогда Юрий Иванович. Не смеялись над ним. Сизов-старший, директор мелькомбината, в Уваровске был больше, чем честный человек на сытом месте, он был нравственная сила. Казалось, он жил безоглядно, не считаясь со страхами и суевериями. Горбатенькая бесплатно учила французскому детей сотрудников мелькомбината, и Васю Сизова в их числе. Бухгалтером служил улыбчивый старик, окончивший экономический факультет Геттингенского университета.
В будущих рассказах Лохматого об уральском городке Сейвинске голова директора мелькомбината станет испускать серебряный свет, а у доктора, местного праведника, золотой — после того как духовой оркестр в злобе изомнет свои трубы о его голову. Среброголовый останется одной из проходных фигур — маячит, произносит; он будет дядей девочки Счастливая Облигация и поможет ей бежать на шлюпе «Вега». Он бросится за девочкой в огонь, когда погоня изрубит «Вегу» и подожжет. Старик кузнец по прозвищу Молчун, которого огонь не берет, вынесет из огня мертвую девочку, а за ней и мертвого Среброголового.
Лишь в одном рассказе Среброголовый окажется рядом с первыми фигурами цикла — с красавицей и мазилой из кинотеатра. На этот раз Среброголовый — отец красавицы, он разбит параличом после кражи на мелькомбинате. Ночь, постукивают колеса инвалидной коляски по дощатым мосткам тротуара. Катится шар света от его головы, сквозь шар проскакивают велосипедист, семейство с грудным дитем на руках, с узлами. Городок сбегается к саду, там воздушный шар, прижатый к земле небесной силой, зацепился гайдропом за сварные железные ворота. Астронавтов в оранжевых скафандрах выбросило, их похватали оркестранты, доставили куда следует.
Вот он, шар, занял полнеба. Жители гроздьями повисают на гайдропе, силятся подтянуть, забраться в корзину. Не колыхнется в темном небе гигантская груша.
Напротив горсада цирк, глядит из окна силач-гастролер. Силач влюбился в красавицу, он вечерами стоял у окна, ждал: вспыхнет в горсаду круг танцплощадки, под музыку труб красавица выйдет на танго с кавалером в вельветовой куртке, с белым воротником апаш, в парусиновых туфлях, набеленных зубным порошком.
За один танец с красавицей силач берется посадить ее с отцом в корзину. Она согласна. Оркестр дунул в трубы — танец!.. Но слаб оказался силач, подтянул корзину и усадил глухой кузнец Молчун. Усаживает Среброголового — улетай, и следом — дочь-красавицу. В корзине три места. Просятся горбатенькая женщина: она знает языки; человек с этюдником и в двухцветном колпаке убеждает взять его с собой: несомненная выгода, его веселый костюм виден с Марса! Просится слесарь, просится медсестра, готовая ухаживать за парализованным. Цирковой силач выдернул столб с лампочкой, держит, как торшер, напоминает о себе. Беленькая девочка, городское чудо, Счастливая Облигация, кричит: «Тетя, меня!..» Красавица выберет мазилу, рисующего по клеткам афиши в единственном городском кинотеатре. У него в руках карта архипелага, где растут цветы, все овощи мира!
Взлетев, шар попадает в воздушное течение. Шар носит по кругу, так что ночью шар проплывает над городком, внизу слышно звяканье бидонов, набиваемых облигациями, любовные признания, кладбищенские стоны и шепот сообщников. Он знает эти голоса. Вот они, воры!.. С яростным мыком Среброголовый рванулся со своим инвалидным креслом, он бомба, он бомбит дом вора. Дом разлетелся, такова сила удара, кресло сварено на века местными умельцами. Кресло взлетело из развалин, ведь оно было на резиновом ходу, на рессорах. Повисло над улицей. При свете серебряной головы бомбометатель выбрал цель — дом второго вора, новый удар железного кресла — и дом осел кирпичной грудой. Ликующий мык прорвало слово: «Не уйдешь!» Среброголовый ожил, руки и ноги действуют, он отшвырнул инвалидную коляску. Над городком кружит шар, взмывая и внезапно спускаясь с воздушным потоком. В корзине красавица и мазила, бурное начало их любви, вырванный из корзины ветром платок красавицы зацепился за иглу городской радиостанции и развевается победным флагом. Молодые люди голосами с неба сообщают горожанам о завезенном в магазин дефиците, предупреждают, объявляют, кричат в два голоса. Отбиваются руками и ногами, кусаются, когда толпа горожан в ярости гонится за корзиной, скользящей над огородами: отомстить за разоблачения! Вышвырнуть, занять их место!.. Улететь на архипелаг, в Париж! Полетать, как они, над городом, наслушаться, запастись сплетнями.