— Но ведь тебе же это нравится, — улыбается он.
— Безумно, — шепчу я, впуская его в себя. И пузырьки от накатывающихся волн смешиваются с пузырьками бирюзового вихря…
Глава 4
Алок ловко нарезал мясо для какого-то своего фирменного блюда. Мне было доверено чистить овощи.
— Ал! Если это «охотничий домик», то здесь на кого-то охотятся?
— Ния, я же тебе рассказывал… На лис…
— Это, которые в парандже? — смущенно улыбнулась я.
— Нет, это охотники в парандже…, - рассмеялся Алок, отставляя миску с нарезанным мясом и вытирая руки, — Все начистила?
— Почти.
— А еще на кабанов. Хочешь завтра кабанчика на ужин?
— Ты хочешь завтра сходить поохотиться?
— Во-первых, не сходить, а слетать, а, во-вторых, я хочу пригласить тебя.
— Хочу! Хочу! Хочу! Только, Ал… Я никогда этого не делала…
— Я тебе все покажу, — забрал он у меня миску с начищенными овощами, небрежно сполоснул их в чистой воде и закинул в горшок, где уже лежало мясо. Пробежался взглядом по полкам, где стояли банки с какими-то непонятными надписями, взял одну, другую, понюхал и кинул по щепотке из них в горшок. Накрыл горшок крышкой и, открыв дверцу большой плиты, засунул его на почти прогоревшие дрова.
— Все! У нас есть полкруга, пока оно приготовится! Пойдем в гостиную, я расскажу тебе об основных принципах охоты.
— Мы же еще салат хотели сделать?
— Сегодня обойдемся без салата. Значит так, — подхватил он меня на руки, — драконы никогда не поедают свою добычу сразу. Сначала ее надо приготовить.
Меня опускают на диванчик в гостиной и начинают расстегивать пуговицы на рубашке:
— Прежде всего, надо избавиться от всего лишнего.
— Ал! — смеюсь я и пытаюсь отбиться от его рук.
— Если добыча продолжает сопротивляться, ее надо обездвижить, — и меня «обездвиживают» поцелуем.
— Потом необходимо найти самое вкусное место, — дорожка поцелуев спускается по моей шее, чуть задерживается на груди, спускается на живот… Когда он добирается до моего пупка, я хихикаю… Потому что мне щекотно!
— Добыча не должна смеяться во время приготовления…
— Ал, тебе не кажется, что там что-то горит? — принюхиваюсь я.
Небрежный жест рукой в сторону кухни, там что-то грохает и шипит.
— Ал, что ты сделал?
— Потушил огонь. Добыча, не отвлекайся!
— Я не хочу быть «добычей»! Я хочу быть «охотником»!
— Что бы стать хорошим «охотником», надо сначала побыть «добычей»… — меня вскидывают на плечо и уносят в спальню, где-то по дороге, теряя мою юбку…
— И диванчик в гостиной не слишком удобен для финального приготовления блюда, да и запах там какой-то неприятный…
— Ния, по-моему, полкруга уже прошло… Пойдем, посмотрим, что там с нашим мясом…
— Ал… А давай ты один сходишь, а то после твоего колдовства что-то мне боязно на кухню заходить… — натягиваю я одеяло, не открывая глаз.
— Ну, уж нет! Во время охоты кто-то должен мне спину прикрывать! — вскидывает меня на плечо Алок.
— Ал! Отпусти! — смеюсь и пытаюсь вырваться.
— Не рыпайся, а то уроню! — прижимает он меня еще крепче, потом делает еще несколько шагов по комнате и медленно ставит меня на пол перед собой, протягивает мне валявшуюся на спинке диванчика рубашку:
— Одевайся, любимая, и пойдем все-таки поужинаем, а то твоя Васька совсем обессилеет и не сможет завтра взлететь…
Мы вошли на кухню… Там было подозрительно чисто и прибрано — вся посуда, что была оставлена нами на столе, перемытая, стояла у раковины, горшочек с мясом томился на плите, а стол был накрыт к ужину… И даже салат был нарезан и приправлен маслом… Я недоуменно уставилась на Алока.
— Ну, вообще-то Мей обещал домового оставить… — протянул он, оглядывая кухню и засовывая нос в горшочек на плите, — Божественный запах…
— Ал, ты же сказал, что здесь никого…
— Ну, да… Домовой только на кухне и только, когда нас нет… Садись! Сейчас мясо тебе положу!
— Алок…
— Да, дорогая?
— Я вот все думаю… А как мы с воздуха будем на кабанов охотиться, они же в лесу живут…
— Ну, наконец-то! — рассмеялся Алок, — А я все ждал, когда же ты это спросишь!
— Ты совсем меня запутал! Ты же сам сказал, что охотятся тут на лис и кабанов…
— Ния, ну тут же не только драконы охотятся…
— А на кого тут драконы охотятся?
— Можно на косуль или оленей.
— Не, их жалко… У них такие глаза грустные…
— Интересно, а как ты в Северных горах охотилась? Там у многой нечисти тоже глаза очень выразительные…