Но Эрен все равно чувствовал себя виноватым. Воспаленный мозг мог найти миллионы миллиардов причин, почему это случилось из-за него, но ни одной адекватной там не будет. Что, впрочем, совершенно не мешало загонять себя в яму, водружая наверху неподъемную гробовую плиту из безмерного чувства собственной вины. Самое страшное, когда не можешь уйти от пагубного влияния на себя себя самого. Мимо вихрем пронеслась мысль о наверняка выроненном где-то пакете с едой, но осталась незамеченной за горами самотерзательных подруг.
Из транса вывел звук открывающейся двери, но поднять глаза Йегер не решился, лишь поджав истерзанные губы. В следующий миг щелкнул выключатель, и в комнате разлился мягкий желтый свет.
– Ого, – все, что смогла произнести Ханджи при взгляде на шатена.
– Как он? – бесцветным голосом спросил парень, глядя на пальцы, теребящие пуговицу рубашки.
Ханджи тяжело вздохнула и опустилась рядом с Эреном на пол.
– Как я и обещала – живой, – девушка сняла очки и устало потерла пальцами переносицу.
– Насколько все плохо?
— На самом деле, куда лучше, чем могло бы быть. Аккерман настоящий счастливчик.
Йегер уже хотел было кинуться доказывать ученой, что это отнюдь не так, но вовремя прикусил язык, понимая, что его вспыльчивость здесь не уместна.
– Вот только на самолете мы завтра вряд ли полетим. Разве что рана не зарастет сама собой за ночь, – пошутила Зое, устало кладя голову на кровать. Эрен дернулся от слов девушки, но та этого не заметила, продолжая делиться мыслями. – Так что мы тут застряли минимум недели на две-три. А значит, надо бы перебраться в место понеприметней этого, но это не раньше, чем Леви станет лучше. Сейчас я могу лишь сказать, что ближайшие сутки-двое будут решающими, так что это время нам придется провести в отеле.
Эрен задумался. Если их нашли, то все это время они пребывают в опасности, так как в любой момент может зайти какой-то человек и оставить им троим на память о себе по свинцовой пуле в теле, если не высадит целую обойму в каждого. На вечную память. Выходит, что время пребывания в этом месте почти стопроцентно приведет их к неудаче. С другой стороны, какая альтернатива у них была? Аккерман сейчас обездвижен и лишь богам известно не испустит ли тот дух, если попробовать его перевезти куда-либо.
Шатен подтянул к себе колени, сложив руки, и уткнулся в них лбом. На плечо опустилась теплая ладонь в знак молчаливой поддержки. Эрен повернул голову. Ханджи сидела и смотрела в пол. Весь ее вид говорил о крайней степени измотанности.
– Тебе надо поспать, – тихо заметил парень.
– Надо, – согласилась девушка, – вот только я не встану. Знаешь, у тебя такой удобный пол.
Йегер хмыкнул. Кажется, ученая была измотана до предела.
– Ложись у меня, – предложил он.
– А ты? – спросила доктор, сцеживая зевок в кулак.
– Пойду посижу с Леви.
– Ты ему сейчас не поможешь.
– Знаю. Но я просто хочу находиться рядом.
– Ладно, – Ханджи быстро сдалась, понимая, что этот спор ей все равно не выиграть. Да и настроения спорить не было абсолютно.
– Тогда… Спокойной ночи?
– Ночи, – и девушка, с видимым трудом оторвавшись от пола, плюхнулась на кровать, на ходу сбрасывая обувь и кладя очки на прикроватную тумбу. Переодеться или, хотя бы, раздеться было выше ее сил.
Эрен выключил свет, оставляя Ханджи отдыхать.
– Если он вдруг очнется, разбуди меня, – попросила она, прежде чем шатен закрыл дверь номера.
***
Двери в соседний номер оказались для парня непреодолимым препятствием. Длинные пальцы в нерешительности замерли на дверной ручке, никак не решаясь повернуть ее. Йегера страшило то, что он может там увидеть. Вот только стоять и переминаться с ноги на ногу просто потому, что не хватает смелости зайти, тоже не вариант.
Эрен зажмурился до красных кругов перед глазами, танцующими в темноте под закрытыми веками, и все-таки дернул ручку. Дверь мягко открылась, даже не подумав скрипнуть петлями. На пол упал свет от коридорных ламп, рисуя на стенах номера ломаные тени. Парень неуверенно застыл на пороге, еще несколько секунд не решаясь войти, но все же сделал шаг вперед. Закрыв за собой дверь, он направился в противоположный конец комнаты, где на кровати лежал Леви. Тот был укутан в одеяло, да так, что только нос торчал. Ханджи постаралась от души.
Эрен едва различал нечеткие очертания тела. Ему хотелось взглянуть на лицо парня, а потому он подошел к столу и включил настольную лампу, которая рассеяла тьму вокруг, не давая мраку все скрыть, но и не сильно посягая на его права. Эрен вернулся обратно. Даже в полумраке комнаты можно было различить неестественную бледность и проступившую на лбу испарину. Черты лица стали более заостренными и резкими, ярко проступили скулы, а брови были едва заметно нахмурены.
Эрен ощутил, что мелко дрожит. Закусив и без того искусанную губу, он невесомо провел кончиками пальцев по бледной скуле. Легкое касание заставило ресницы на бледном лице дрогнуть. Йегер убрал руку, с тревогой пытаясь различить еще что-то, но ничего больше не произошло. Тогда он осторожно стек на пол и, подперев руками голову, продолжил наблюдение.
Через несколько часов Леви начало лихорадить. Эрену, который задремал, опустив голову на кровать, не сразу удалось сообразить, что происходит, когда услышал тихие надтреснутые стоны. Видимо, действие лекарств, которые дала парню Ханджи, закончилось.
Смотавшись в душ, Эрен раздобыл полотенце и тазик с водой и принялся обтирать Аккермана, стараясь сбить температуру. Холодные компрессы не особо помогали, но когда парень уже хотел было идти звать Зое, Аккерман затих. Было видно невооруженным глазом, что ему очень хреново, а это разрывало на куски.
Эрен осторожно взял необычайно горячую ладошку Леви в руки и прикоснулся к пальцам губами, на секунду зажмуриваясь, моля высшие силы, в которые, к слову сказать, давно перестал верить, чтобы все обошлось. У Ривая всегда были прохладные руки. Нет, не холодные и без противной болезненной влажности, просто прохладные и сухие.
Продолжая держать ладошку в руках и нежно поглаживать большим пальцем костяшки, парень осторожно присел на край кровати, будто боясь физическим воздействием потревожить такое шаткое состояние Леви. Он все так же продолжал время от времени обтирать парня, и того, кажется, немного отпустило. Во всяком случае складка между бровями почти исчезла, а тонкие губы больше не являли собой прямую линию. Неестественная бледность осталась, в ближайшее время не намереваясь куда-либо исчезать, и синяки под глазами парня залегли темными кругами, но спавший жар не мог не радовать.
Под обед Йегер заснул, будучи не в силах больше сопротивляться – усталость и нервы сказывались. Устроившись рядом с постелью больного, он положил голову на кровать, по-прежнему не выпуская руку Леви, и, понаблюдав еще немного за парнем, забылся беспокойным сном.
***
Через пару часов в номер наведалась возмутительно бодрая Ханджи, чтобы проверить, определился ли Аккерман с миром, и сделать перевязку. За это время Эрен заказал к себе завтрак, который он потом перетащил в соседнюю комнату и поставил на стол, предлагая еду ученой. Уже жуя круассан, Зое сообщила, что осложнений быть не должно, и рана хорошо выглядит. Йегер облегченно улыбнулся, хотя понимал, насколько рано об этом судить, но слова девушки придали силу ждать дальше.
– Не переживай ты так, – в который раз хлопнула парня по плечу чужая уверенная рука, – если еще не помер, то в будущем точно пойдет на поправку.
– И откуда такие сведения? С ним часто случалось подобное?