В освоение Севера включились и монастыри. Кучками и поодиночке уходили из крупных монастырей черноризцы, основывали здесь "пустыни".
Таким был и Савватий. Поплутав по селам на Выге, натолкнулся он на подобного себе Авву Германа. Подошли друг другу товарищи, решили вместе двинуться к Соловецким островам, где, по слухам, было много озер, а в них рыба, на склонах гор росли боры с грибами, ягодами, водилось много разного зверья.
Юридически Соловки принадлежали богатому новгородскому боярину Василию Кокую, но фактически были "ничейными". Никто там не жил. Опасались люди забираться далеко от материка. Лишь иногда туда наведывались "проходящие ловцы, ловлю творяху и отходяху восвояси".
На лодье добрались Савватий с Германом до Соловков. Темные ели, старые березы, замшелые валуны, раскиданные по зеленым холмам, встретили их. Они обследовали Соловецкий остров, озера, бухты и заливы, съездили на соседний Анзерский, потом на Муксаломские островки и остановили выбор на горе Секирной в двенадцати верстах от бухты Благополучия, что на Соловецком острове.
Надо полагать, в первое время у них не оставалось времени для общения с богом. Они рубили лес, корчевали пни, строили жилье, добывая себе пропитание охотой, рыбной ловлей, земледелием.
Уходило тепло и солнце, наступала полярная ночь. Интересно, о чем размышляли они под дикий свист северных метелей, глухого шума моря, при тусклом свете лампадки? Видимо, им в этих условиях ничтожными казались мирские заботы людей.
Через шесть лет Савватий и Герман вернулись на материк. Надломившись, надорвавшись на тяжелой работе и постничестве, Савватий удалился в деревню Сорока и вскоре умер. Герману же посчастливилось найти другого сотоварища Зосиму и уговорить его отправиться на Соловки. Через некоторое время подались туда и монахи из других монастырей.
Уже большой артелью срубили Преображенскую церковь, обнесли ее забором. Но место выбрали не там, где обосновывались Герман с Савватием, а прямо у бухты Благополучия, близ Святого озера, где "морские пловцы от обуревания покой и тишину имеют, близ озера, сладку (пресную) воду имущаго". Больше дети земли, чем неба, монахи жили как простые крестьяне, своими руками добывали хлеб насущный.
Скоро из братии выделился Зосима. Он и стал главой монастыря. Новый игумен первым делом позаботился об укреплении религиозной славы Соловков. Из деревни Сороки он перенес на остров мощи преподобного Савватия, распустив слух об их чудодейственной силе. Потом уехал в Новгород, чтобы найти среди новгородских бояр покровителей и просить у архиепископа защиты от местных жителей, с которыми монахи начали конфликтовать.
Действуя то посулами, то подарками, то лестью, энергичный Зосима с успехом выполнил обе задачи. Заинтересованные в укреплении своей власти в Поморье бояре делали в монастырь богатые вклады драгоценностями, зерном, роскошными церковными одеждами. Знаменитая посадница Марфа Борецкая, семья которой владела большей частью Карельского берега, подарила монастырю Кемскую волость и Сумской посад. Позднее она же с сыном Федором отдала соловецким монахам вкладную запись на свою вотчину на морском берегу. От архиепископа Ионы и новгородских бояр Зосима добился грамоты на владение островами и прибрежными водами.
Так Соловецкий монастырь укрепился на Поморье и стал быстро набирать силу. Морские промыслы, соляные варницы, право беспошлинно торговать солью, богатые земли сделали его могущественным феодалом на Русском Севере.
Несколько раз пожары уничтожали монастырь и деревянные жилые дома, однако проходило время, и он отстраивался вновь. В засушливом 1538 году монастырь выгорел до основания. Этот страшный пожар видел молодой еще боярин Федор Степанович Колычев, недавно постриженный в монахи и названный Филиппом. Когда огонь пожирал бревенчатые строения, Колычев поклялся сделать будущий монастырь каменным.
Через десять лет бывший боярин сделался игуменом. Тогда он и начал воплощать свою мечту в жизнь. Со всех сторон призвал Филипп искусных строителей - каменщиков, плотников, живописцев. Они соорудили Успенскую церковь с трапезной, Преображенский собор, построили кирпичный завод и мельницы, провели дороги, осушили топи и болота, превратив их в обширные луга и пастбища, соединили внутренними каналами озера, открыли кожевенные мастерские. При монастыре же завели монахи большое молочное стадо. На Заяцком острове появилась каменная пристань, а по берегам моря и рек - новые солеварни, железоплавильные печи.
Филипп, несомненно, был передовым для своего времени человеком и рачительным хозяином. Соловецкий летописец сообщает и о таких его нововведениях: "нарядил ветр мехами в мельнице веяти рожь", сделал сеялку с решетами, ею управлял один человек. При Колычеве умельцы механизировали подачу зерна в сушило, изобрели "квасопровод", по которому квас из большого чана стекал в погреб, где сам разливался по бочкам.
Сытно стала жить монастырская братия. Тот же летописец с восторгом пишет, что при "Филиппе игумене прибыли: шти с маслом, да разные масляные приспехи, блины и пироги, и оладьи, и кружки рыбные, да и кисель, да и яишница; стали в монастырь возити огурцы и рыжики, прибыли олени, а до Филиппа игумена оленей на острову не было, и коровы...".
Но жизнь Филиппа пришлась на время правления Ивана Грозного. Сначала царь жаловал монастырь колоколами, иконами, ризами, деньгами. На постройку соборной церкви Преображения Грозный послал тысячу рублей - сумма по тем временам огромная. Несколько раз царь вызывал Филиппа в Москву для совета. В 1566 году он сделал соловецкого игумена митрополитом всея Руси. Но Колычев, сам боярин по рождению и духу, начал открыто выступать против всесилия опричнины. Скоро он нажил себе врага - беспощадного Малюту Скуратова. В этой борьбе победил Малюта. Грозный сослал опального митрополита в Тверской монастырь, лишив его церковного сана. В Соловки же прибыла следственная комиссия из церковников и бояр. "Все они хотя и не имели причин враждовать на Святого (так летописец называл Филиппа), однако не устыдились, подобно всем временщикам и льстецам, ищущим не общественного блага, но токмо личных выгод, для коих они всегда готовы попрать веру и добродетель, лестью и посулами почестей склонили игумена Паисия и других соловецких старцев на составление ложных показаний; посему они тогда же взяты в Москву для мнимого обличения Святого Филиппа, а монастырская сумма и ризница по описи запечатана была впредь до разрешения".
Через год Иван Грозный признал обвинения ложными. Он немилосердно расправился с клеветниками, хотел сам идти к Филиппу с покаянием, но опоздал. Опередив царя, Малюта тайно задушил Колычева.