Выбравшись из машины, он поправил бандан на голове и, пару раз присев в узких джинсах, недовольно пробурчал:
- И как они помещаются в таких колготках?
- Ну, ты прям вылитый гомик, - хохотнул Шершень.
- Щас в зубы дам, не посмотрю, что вместе в детский сад ходили, - прошипел возмущённо Ким и, бросив на друга негодующий взгляд, неспешной походкой направился к бару. В другом месте Набоков встречаться не захотел.
В баре стоял полумрак. Оглушающе орала музыка, тут и там сидели парочки, нежно глядя друг на друга. Ким прошёл под обстрелом скользких взглядов к столику и, присев, осмотрелся. Мгновенно перед ним оказался молоденький паренёк с подведёнными губами и впалой грудью, просвечивающей сквозь сетку футболки. Взглянув на оперативника мутным взглядом наркомана, он произнёс глухим голосом:
- Привет, байкер, косячка не найдётся?
- Мадлен, пошёл вон, не пачкай стул, - Набоков в кожаных брюках и жилетке, сквозь которую обрисовывались внушительные бицепсы и трицепсы, смахнул парня со стула и сел, вперившись в Кима неприятным взглядом.
Повисла пауза.
- Ну, - произнёс Набоков, продолжая наблюдать за Владимиром. - Что скажешь?
Весь его вид излучал силу и угрозу.Ким напрягся. На мгновение мелькнула мысль, что Шершень не так уж был и не прав: "Чёрт, бугай херов... С таким нелегко будет справиться".
- А что тут говорить, - произнёс он вяло, - видел я тебя там, на поляне.
- На какой поляне? - вязким голосом поинтересовался бугай.
- Там, где ту бабу нашли... - Владимир подмигнул парню.
Набоков откинулся на спинку кресла и, посмотрев на бармена, показал два пальца. Тот, подскочив, с готовностью поставил два бокала с пивом и исчез.
- Продолжай, - сумрачно проговорил Набоков, отхлёбывая пиво.
- Я хочу пять кусков. Не евро, только зелёные.
Бандит молча пил пиво, угрюмо глядя на Владимира.
- А с чего это ты, гнида, решил, что я вот так отвалю тебе пять кусков? Сейчас прихлопну, как таракана, и все дела, - с тяжёлой усмешкой он посмотрел оперативнику прямо в глаза.
- Ну, знаешь, меня не вчера мамочка родила, думаешь, просто так пришёл? У меня всё в ажуре. Письмецо, где надо, и монетка та... Знакомый меня просветил насчёт монетки-то. Запоминающаяся вещица, - серебро, тысяча восемьсот первый год, да ещё мальтийский крест. Меньше, чем на пять сотен не тянет. Ну, а остальное - это чтобы я забыл о том, что видел тебя там, на лужайке. Говорят, баба должна была родить, да ребёнка из неё вынули. Умерла, говорят... Ким не успел закончить, как Набоков, стремительно выкинув руку, сжал его горло.
- Заткнись, сучок, - сквозь зубы прошипел бандит. Так же стремительно отняв руку, он взял кружку и, не торопясь, отхлебнул глоток пива.
Отпрянув, Ким помассировал горло:
Не, мы так не договоримся... Не хочешь, не надо, - он сделал вид, что встаёт.
Сядь, - со спокойной угрозой в голосе произнёс Набоков. - Ладно, жертва аборта, получишь ты свои пять кусков, но если ты, шестёрка, где-нибудь ляпнешь... - он многозначительно замолчал.
- Я чё, враг себе? Мне с девчонкой покататься хочется, я уже тачку себе присмотрел. Монета у меня дома и... - скороговоркой добавил Ким. - Письмо в надёжном месте, и фотография, где ты стоишь с этим медальоном, я её из клуба позаимствовал.
- Смотрите, какой предусмотрительный хорёк, - усмехнулся Набоков. В глубине его глаз недобро вспыхнул огонёк и тут же погас.
- Ладно, пошли, - тяжело поднявшись, он незаметно подал кому-то знак и неспешной походкой направился к выходу. Владимир всё видел. Видел, как из-за столика в углу бара поднялись два мужика.
"Вечер перестаёт быть томным!" - пронеслось в голове. Он ощутил прилив адреналина, кровь забурлила, отдаваясь болезненными толчками в ране на виске. Но боль только придавала воодушевления, заставляя ощущать злое нетерпение. Холодная сталь ПМ, спрятанного подмышкой, приятно согревала душу: "Ну, Шершень, готовься... Шоу начинается!"
Выйдя из бара, они окунулись в духоту летнего вечера. Ким, вынув сигарету, щёлкнул зажигалкой. Набоков, критически окинув его взглядом, с мрачной иронией поинтересовался:
- Не боишься?
- Чего? - Владимир посмотрел на бандита.
- Не дожить до старости.
Ким пожал плечами и, бросив сигарету, направился к своей "восьмерке".
Пока всё складывалось так, как они задумали. Только вот два шкафа, что вышли вслед за ними, не вписывались в продуманную схему.
Подойдя к машине, оперативник оглянулся и, кивнув на сопровождающих, с деланной дрожью в голосе спросил:
- Они тоже поедут с нами?
- Не бойся, ребята тихие, девочками, вроде тебя, не интересуются.
- Не... - Ким недовольно протянул. - Мы так не договаривались.