И следующие три месяца каждую ночь, закрывшись в кухне, я изучала любовные романы. И даже вывела приблизительную формулу. Она — бедная, но гордая, брошена мужем или любовником, равнодушна к материальным ценностям. Такой, знаете, нестандартный вариант. Он — ужасно богатый, в кашемировом пальто, с мышцами, торчащими в самых незапланированных местах, страстный и беззащитный, с червоточинкой. Ну, детство там тяжелое или родители не любили, а может, в десятилетнем возрасте его продали в притон и изнасиловали по гомосексуальной части. Для читательниц это большая радость. Иногда он падает на нее могучим тяжелым телом. Она утыкается носом в большие теплые ладони и чувствует себя маленькой девочкой. Вместе они расследуют какое-нибудь детективное дельце. Например, убийство лучшего друга. Или пропажу бабушкиной бриллиантовой брошки. Или ищут знакомого шпиона. Или отстреливаются. Еще хорошо бы, чтобы она была сорокалетней девственницей, а он голубым импотентом. Это сильно сближает.
Но вот что меня смущает: никто никогда не падал на меня могучим тяжелым телом. Хотя женщина я замужняя, да и до замужества всякое бывало. Я вам больше скажу: если бы кто-нибудь когда-нибудь упал на меня могучим тяжелым телом, меня бы уже не было в живых. Я ни разу не утыкалась в большие теплые ладони. И главное, я не первый год работаю красавицей-журналисткой, со многими успела испортить отношения, один известный актер и продюсер при виде меня отворачивается и резко меняет курс следования, но ни разу — ни разу! — мне не удалось никого подстрелить. Хоть и очень хотелось. Моя личная жизнь протекает крайне невразумительно. Сюжетов ее хватает исключительно на рассказики в духе Хармса. Так, пыль, труха, осколочки. А так как мама запретила мне писать про родных и близких, а маму я всегда слушаюсь, кроме как про себя писать мне решительно не о ком. Приходится лепить крупную форму из этой трухи. А по дороге прихватить двух лучших подруг.
Короче, доброе утро, дорогие товарищи! Меня зовут Мопси. Я сижу в кафе на Тверской, глазею в окно и жую яблочный пирог. За окном — мороз. Небо с бледным солнцем похоже на непрожаренную глазунью. Рядом со мной — Мышка и Мурка, лучшие подруги. У каждой из нас есть по одному мужу и по одному любимому существу. Не путать с мужем! Мое любимое существо вы уже знаете — окончательно обнаглевший очень малый пудель Найджел Максимилиан Септимус лорд Виллерой. Мышкино — омерзительного вида кот Коточка. Муркино — боксер Лео, напоминающий плюшевую игрушку. Мужья у нас тоже очень разнообразные. Мой, как вы уже догадались, — Большой Интеллектуал. Мышкин — Настоящий Джигит. Муркин — Лесной Брат. Объединяет их одно — все трое совершенно невыносимы.
ПРЕПЯТСТВИЕ ПЕРВОЕ
Мышка
А вот делать этого, конечно же, не стоило. Я имею в виду — знакомить Мурку с Мышкой. Потому что Мурка — это что-то одно, а Мышка — что-то совсем другое, и это что-то одно с этим чем-то другим абсолютно не монтируется. А отдуваться мне. Мурка претендует на звание моей лучшей подруги. И Мышка претендует на звание моей лучшей подруги. И между собой они все время собачатся по этому поводу и выясняют, кто из них лучше. Приходится держать нейтралитет и сдерживаться, чтобы не запустить в них ботинком. Конечно, я могла бы загордиться: две столь неординарные личности имеют на меня такие внушительные виды! Но эти их виды совершенно измотали меня как физически, так и морально. Я от них устала, честное слово! Большая удача, что мы с Мышкой живем в Москве, а Мурка — в Питере, и ее присутствие в нашей жизни более-менее пунктирно. Телефончики, правда. Разговорчики. Но разговариваю я с ней все-таки без Мышки под боком, а Мышке потом можно не докладывать, что мы с Муркой вчера провели у телефона три с половиной часа. Но вот что удивительно: за те годы, что Мурка с Мышкой не могут меня поделить, а лет этих накопилось немало, штук двадцать, они тоже стали лучшими подругами. И друг без друга жизни не мыслят. Хотя — надо смотреть правде в глаза — друг с другом тоже.
Мурка у нас — вся порыв. Мурка одновременно моет голову, говорит по телефону, звонит, ест, читает, шпыняет нас с Мышкой, выбегает из дому, бежит к метро, забывает дома сумку с ключами, бежит обратно, читает лекцию, забывает, что уже прочитала, читает еще раз, спохватывается, обнаруживает, что у нее сидит английская группа, а совсем не группа по психологии, переключается на английский, выбегает с лекции, бежит в театр и там сидит на первом ряду, засыпая в самых драматических местах и всхрапывая. Мурка — большой педагог. В питерском университете культуры она читает лекции по психологии и преподает английский. Английский она никогда не учила, а по психологии закончила ускоренные курсы, после которых слегла с нервным стрессом и требовала у врачей, чтобы они выслушивали всякую ерунду про ее детство, после чего она, Мурка, будет им говорить, как ее лечить.