— Ах ты, ублюдок, — вскипел тут же Джок. Его единственный глаз налился кровью и в гневе зло уставился на вора и мошенника, а руки медленно потянулись к мечу на поясе. Но вдруг они замерли на полпути к рукоятке оружия. Джок почувствовал, как острое лезвие кольнуло низ живота, давая о себе знать. Забыл с кем имеет дело, расслабился, не обратил внимания, что вторая рука Селима скрыта под столом. Непростительная ошибка, многим стоившая жизни.
Контрабандист, словно еще не до конца веря в такой исход, осторожно глянул вниз, чтобы лишь убедиться в правоте своих размышлений, — там тускло блестел клинок маленького, но прочного ножа — обычного оружия ночного дельца. Джок поднял взгляд на вора, тот сидел, нервно теребя ткань свертка и вымученно улыбаясь.
— Я не люблю шутить, тем более я не люблю тех, кто шутит надо мной. Плати или все повернется по-другому. Обид я не прощаю. Сиди спокойно. Наш разговор еще не закончен. Вздумаешь еще потянуть свои лапы к мечу, мой ножичек быстро почешет тебе кишки. Ну как, продолжаем?
— Ладно, ладно, — примирительно проговорил Джок, предусмотрительно положив руки на стол подальше от меча. — Не волнуйся ты так, мы же друзья. Никто не собирался обманывать тебя. Что-то ты сегодня дерганый какой-то. Давай говорить о деле. Вижу, ты умный человек. И прошу, убери от меня свою железку, а то я начинаю как-то нервничать. А когда я нервный, я могу о чем-нибудь и забыть. Нам ведь это ни к чему?
Немного расслабившись, но не потеряв бдительности, Селим отвел лезвие от брюха одноглазого, но руку с оружием из-под стола так и не убрал.
— Хорошо, поговорим. Так что теперь ты мне хочешь сказать?
Одноглазый усмехнулся и сунул руку под лавку, наблюдая, как его собеседник напрягся, не доверяя ему, и, вновь почувствовав лезвие у своего брюха, проговорил как можно быстрее:
— Да успокойся ты, ничто тебе не угрожает! Демоны Тарха! Вот то, что ты хотел!
Джок выудил из-под ног объемного вида мешочек и кинул на стол перед вором, оглядываясь по сторонам. Тот же, услышав раздавшийся из мешочка металлический звук, расплылся в сальной улыбке, и острое лезвие вновь отступило от живой плоти одноглазого. Селим жадно схватил мешочек, глаза его алчно заблестели.
Джок же, уже не обращая внимания на вора, притянул к себе товар, проверил на вес, опустил рядом с собой на лавку, скрыв от возможных наблюдателей, и развернув тряпицу. Убедившись, что подельник принес то, что был должен, он ощерился и с довольным видом взглянул на Селима.
Тот, насторожено следя из-под бровей за контрабандистом, положил на стол свой нож так, чтобы быстро в случае чего схватить его и, развязав мешочек, осторожно высыпал на ладонь монеты тангарской чеканки. Тусклый свет факелов нежно блеснул на поверхности полновесных золотых с профилем Дейна III, последнего короля Сандарии. Что ж превосходно! Селим взял одну из них, повертел в пальцах, попробовал на зуб — не фальшивая, хотя от этих контрабандистов всего можно ожидать. Но деньги были настоящими. Ох, как видимо, нуждались они в том, что он украл этой ночью. Может нужно было просить больше, мелькнула шальная мысль, но тут же пропала — здесь и так достаточно с лихвой. Ссыпав монеты обратно в мешочек, Селим крепко перевязал его и повесил на пояс.
Улыбаясь, он поднял взгляд на Джока и только что-то собирался сказать ему, но тут его оборвал громкий стук вновь открывшейся двери, наполнивший помещение топотом армейских сапог. Посетители почти инстинктивно оглядывались на дверь и тут же отводили взгляды в сторону. В проходе столпилось с десяток солдат. И судя по чистой форме и оружию это были не просто городские стражи, нет, это были воины элитного полка короля, что вот уже более пятнадцати лет правит страной после смерти своего отца, глупо погибшего в Черном лесу на охоте.
Капитан небольшого отряда немолодой уже человек с черными волосами и тонкими усиками под носом пристально осматривал зал таверны, вглядываясь в лица каждого из посетителей. Рядом с ним замер человек в черном балахоне с капюшоном, скрывающим его лицо. Солдаты за их спинами стояли в напряженных позах, сжимая в сильных руках обнаженные мечи. Судя по всему, шла серьезная облава и скорее всего по горячим следам.
Тишина, словно вязкое покрывало, накрыла весь продымленный зал. Слышен был лишь треск горящих факелов да тяжелое дыхание посетителей. Давящее на нервы напряжение разлилось в духоте помещения и грозило взорваться каким-нибудь безумством.