– Мне кто-нибудь объяснит, что это были за гости, и почему им была оказана такая честь?
– А ты кто такая, чтобы устанавливать свои порядки в чужом доме? – отрезала Настя, смерив взглядом Елену с головы до ног.
– Что значит в «чужом» доме? Ты хочешь сказать, что я здесь «чужая»? – с негодованием спросила Елена.
– Я с тобой вообще не собираюсь разговаривать! Ты здесь никто, и звать тебя никак! Валера, скажи ей, наконец-то, а то, мне кажется, что девушка сильно много о себе возомнила, – раздражённо сказала Настя, взяв за руку мужа, отводя его в сторону.
– Елена, я тебя предупреждал, и мне не хочется повторять тебе ещё раз, что ты тут в гостях, не заставляй меня прибегать к крайним мерам, ты мне обещала вести себя подобающим образом, – недовольным тоном сказал Баринов.
– Ну, что вы мне всё время рот затыкаете? Я вам не рабыня, никогда ею не была, и быть не собираюсь. Я требую уважения к себе! – крикнула Елена, поднимаясь по лестнице в свою комнату.
Настя отвела мужа в спальню и устроила ему грандиозный скандал. Она сказала, что не собирается мириться с присутствием этой нахалки, и завтра же улетает в Париж, и забирает с собой дочь.
– Послушай, Настенька, а разве у тебя рейс не через два дня? И почему такая спешка? Учти, Оленьку я тебе не отдам, хочешь ехать, поезжай сама, а дочь останется со мной! – сказал Баринов, повышая на жену голос.
– Я имею право уехать, когда хочу, и не собираюсь перед тобой отчитываться, а насчёт Оленьки, так, извини, дорогой, она – гражданка Франции по паспорту, и ты не сможешь у меня её отобрать, – ехидно ответила Настя, наблюдая за реакцией мужа.
– Я очень не хочу с тобой ссориться, но ты вынуждаешь меня принять превентивные меры, – очень серьёзно сказал Баринов.
– А что ты мне сделаешь? Запрешь в доме и не выпустишь? Кажется, мы с тобой о чём-то договаривались, не забывай об этом! – гневно возразила Настя.
– Настя, пожалуйста, остановись! Тебя заносит, будь благоразумной, – назидательно сказал Баринов, стараясь вернуть разговор в нормальное русло.
– Сегодня будешь спать в кабинете, я не желаю тебя видеть! Насчёт дочери я подумаю. Это единственное, что я могу тебе обещать! Мне бы не хотелось, чтобы Оленька моталась вместе со мной, ведь ей очень хорошо с тобой и няней. Всё, а теперь я буду собирать вещи, – сказала Настя, вне себя от ярости.
Баринов был очень зол на Елену, ибо она послужила «яблоком раздора» в семье, и он решил быстрей найти ей квартиру, чтобы избежать подобных семейных ссор. Ему была дорога Настя, и он не хотел лишний раз её расстраивать, ну а дочь он ей никогда не отдаст, пусть даже не думает. Валерий Баринов боялся, что может испортить отношения с женой, а этого ему очень не хотелось. Он действительно любил Настю и дочь в равной степени, и даже подумывал в будущем завести ещё одного ребёнка, если Настя на это согласится.
18.
Зная взрывной характер жены, Баринов не стал её больше беспокоить. Он вошёл в детскую, где посапывала малышка, потом заглянул в спальню, где Настя собирала чемодан, и не заметила его присутствия. Затем он вышел, и попросил домработницу принести постельные принадлежности в кабинет, объяснив это тем, что ему нужно работать допоздна, и он будет спать в кабинете, так как не хочет беспокоить жену.
Валентина Антоновна кивнула, и ничего не спрашивая, удалилась. Он даже не пошёл ужинать, сославшись на большую занятость, а уединился в кабинете, и попросил повара приготовить ему лёгкий ужин и подать туда. Баринов пригласил Тамару, и приказал не сводить с дочери глаз, и в случае, если его жена захочет увезти девочку, немедленно сообщить ему об этом. И, всё-таки, он надеялся, что Настя не заберёт с собой Оленьку.
Он допоздна сидел в кабинете, подыскал несколько вариантов съёмного жилья для Елены, сделал пару звонков, и поручил начальнику службы безопасности на следующий день проводить Настю в аэропорт, и доложить ему о выполненном задании. Он решил выдержать паузу в отношениях, и доказать супруге, что не будет за ней бегать, а учитывая её вспыльчивый характер, надеялся, что она остынет, и сама попросит прощения, как было уже не раз.
Ночью Баринов плохо спал, прислушивался к каждому шороху, ему не хватало жены, к которой он уже стал привыкать, но упрямство не позволило ему первому пойти в спальню, провести с ней чудесную ночь, и помириться. Тем не менее, он остался ночевать в кабинете, и злился сам на себя, а ещё больше на Елену.
Рано утром он потихоньку направился в детскую, и, обрадовался, увидев, что дочка сладко спала, затем вошёл в спальню, но жены там уже не было. На кровати лежала записка, в которой было написано: «Валера, я улетаю первым рейсом в Париж. Прошу меня не беспокоить, я сама тебе позвоню, когда сочту возможным. Береги нашу Оленьку, не позволяй ей есть много сладкого. Пока. Анастасия».