Валерий Владимирович проводил Тоню до палаты, и сказал, что приедет в клинику на следующий день после обеда. Девушка поцеловала его в щёчку, и поблагодарила за прекрасно проведённое время, а особенно за его рассказы и комментарии к достопримечательностям.
Баринов поехал к себе на виллу, а в голове у него уже созрел план написания нескольких полотен, и он почувствовал огромное желание, как в молодости, творить и писать картины. Он думал, что с живописью покончено раз и навсегда, однако, что-то изнутри подталкивало его начать всё сначала.
По приезде домой, он сразу же позвонил жене, так как ему очень хотелось поговорить с ней, и рассказать о том, как прошёл день.
– Добрый вечер, Настенька! Я так соскучился по вас, мои любимые девочки! У нас с Тоней сегодня был сложный, но в то же время, интересный и насыщенный день.
– Привет, Валера! Мы тоже скучаем по папочке и мужу. А я уже знаю, Тоня мне всё рассказала в подробностях, она от тебя в восторге. Уж не знаю, что ты там ей рассказывал, но она только о тебе и говорила. А ещё она мне сообщила о вашем походе в магазин, где ты накупил кучу всего для живописи.
– Ох, уж эти женщины! Ничего от вас не скроешь, да я и не собирался. Если бы мне хотелось, чтобы об этом никто не узнал, я мог бы сам сделать эти покупки, а так мне скрывать нечего, и у меня впервые за много лет рука сама потянулась к кисти. Уж, не знаю, к чему бы это?
– Я очень рада за тебя, и полностью поддерживаю. Сегодня я так ждала твоего звонка, чтобы сказать тебе одну вещь. Валерочка, я тобой горжусь, и очень тебя люблю!
– Что ты сказала, любимая? Повтори ещё раз!
– Да, я сказала, что очень тебя люблю!
– Господи, ты даже в минуты близости никогда мне не говорила об этом! Неужели я могу считать себя самым счастливым мужчиной на свете? Я так долго ждал этих слов, и даже думал, что никогда их от тебя не услышу.
– Ну, а разве ты не чувствовал, что я тебя люблю? Мне казалось, что слова бывают лишними, когда есть чувства, но сейчас я хочу громко говорить об этом! Валера, я очень тебя люблю!
– Родная моя, самая прекрасная, гениальная и любимая Настенька! Спасибо тебе огромное, я рад до безумия, у меня сегодня самый счастливый день в жизни! А как там наша дочурка Оленька?
– Это тебе спасибо, ты тоже сделал меня счастливой. Но ты не расслабляйся, свой характер я менять не собираюсь, так что тебе придётся мириться с моими капризами. А Оленька – лучше всех! Всё время спрашивает про папу, и с нетерпением ждёт твоего возвращения.
– Твои капризы – это мелочи жизни! Главное, что мы любим друг друга. А насчёт своего возвращения домой скажу, что думаю задержаться здесь ещё на недельку. Как только мне станет известна дата, то ты будешь первой, кто об этом узнает. Спокойной ночи, моя дорогая и несравненная жена!
– Я тебя поняла. И тебе спокойной ночи, мой любимый муженёк!
Когда Баринов отключился, он не мог поверить своему счастью. Настя, его единственная и любимая женщина, ради которой он был готов на всё, действительно его любит! Он почувствовал такой прилив бодрости и сил, что долго ещё не мог заснуть, зато хорошо знал, что будет делать на следующее утро, на которое строил грандиозные планы.
Он встал в шесть часов утра, выпил крепкий кофе, сел в машину, и поехал в одно безлюдное местечко, где был скалистый и опасный берег, а природа там была дикая, неизбитая, в ней чувствовалась необузданная страсть, неординарность, что давно привлекало Баринова. Он даже один раз рискнул там искупаться, но в итоге поранился о скалы, порезав руки и ноги. С того времени он больше туда не ездил, а сегодня ему очень захотелось воплотить на холсте этот уголок дикой природы.
Баринов был в прекрасном настроении, он выбрал такой ракурс, с которого хорошо просматривались скалы и водная стихия, а вдалеке, за горизонтом было видно, как небо сливается с морем. Он поставил мольберт на прочное место, приготовил палитру с красками, и долго не решался приступить к работе. А потом внезапно, сам того не ожидая, взялся за кисть, и быстрыми мазками принялся писать морской пейзаж. Прошло несколько часов, а Баринов даже не заметил, что солнце уже было высоко в зените, и нужно было прекращать работу, и ехать в клинику. В этот момент он понял, что к нему вернулись навыки владения кистью, и желание продолжать заниматься живописью. Валерию Баринову показалось, что он заново родился.
Он быстро собрал все свои принадлежности, аккуратно положил в багажник, а потом вспомнил, что вообще не завтракал, и ни обедал. По дороге в Барселону Баринов остановился на заправке «Шелл», и перекусил горячими сэндвичами с сыром и ветчиной, выпил кофе с молоком, а потом продолжил свой путь в клинику.