Валерий Баринов поработал несколько часов подряд, он почти завершил работу над пейзажем, а потом сделал небольшой перерыв, и приступил к написанию второго полотна. На этот раз он стал писать картину по свежим следам и зарисовкам, на которой хотел изобразить часть Готического квартала с Кафедральным собором. Он не мог остановиться, и в процессе написания у него появлялись новые идеи и видение сюжета, что он старался тут же добавлять по ходу работы. Когда же Баринов завершил вчерне вторую картину, было три часа ночи. Время пролетело мгновенно, никогда ему не было так хорошо, как сейчас. Вот что значит вдохновение и муза, которая подтолкнула его к творчеству – любимая и неповторимая Настенька!
Он проспал совсем немного, но, как ни странно, проснулся в восемь часов утра свежим и отдохнувшим. На этот раз он не стал брать с собой принадлежности для живописи, так как у него была назначено ещё одна деловая встреча с представителем группы «Соэр», производящей элитную мебель ручной работы, услугами которой он часто пользовался. Встреча была назначена на два часа в офисе фирмы, а с утра Баринов хотел побывать в клинике, чтобы узнать о состоянии здоровья своего племянника.
В десять часов утра он вошёл в палату, и Тоня с радостью ему сообщила:
– Валерий Владимирович, сегодня Ильюша стал двигать пальцами правой руки, а также он может немного поворачивать шею. Доктор Армандо сказал, что это очень хороший признак.
– Ну, я же вам говорил, что всё будет в порядке. Я очень рад, Тонечка! А доктор мне ничего не передавал?
– Да, вот он просил отдать вам это, – произнесла Тоня, протягивая Баринову закрытый конверт.
Он раскрыл его, и увидел перечень документов, которые нужно было предоставить в миграционную службу в двенадцать часов следующего дня. Там также был указан адрес и номера телефонов. Кроме того, следовало заполнить анкеты в двух экземплярах, к которым Армандо приложил ещё одну анкету, переведенную на русский язык в качестве образца. Баринов изучил этот список, и, к счастью, все необходимые документы у него были на руках. Оставалось только сделать ксерокопии с оригиналов, и заполнить анкеты. Антонина с любопытством смотрела на дядю Ильи, и ничего не понимала. Через пять минут Валерий Владимирович обратился к Тоне:
– Тонечка, мне нужны ваши загранпаспорта, а ты должна пойти со мной, чтобы сфотографироваться, мне кажется, что в главном корпусе есть офисный центр и автомат, где мы сделаем тебе мгновенные фото, а анкеты заполним потом. Здесь нет ничего сложного. А у Ильи, как всегда, есть фото, стоит только открыть паспорт, и они будут лежать на каждой странице.
– Я что-то ничего не понимаю, – произнёс Илья, с недоумением глядя на Тоню и своего дядю.
– А тебе незачем понимать, ты что забыл, что твоя жена беременна, и ей нужно наблюдаться у врача? На завтра у нас назначена встреча и подача документов в миграционную службу для оформления вида на жительства, – объяснил Баринов.
– Вот теперь-то я поняла, о чём вы шептались с доктором Армандо, – сказала Антонина, смущённо опустив голову.
– Всё это делается для вашего же блага, а также ради будущего малыша. Это не обсуждается! Вопрос решён на самом высоком уровне, благодаря главврачу Монтсеррат Бернабеу, – отрезал дядя Ильи тоном, не требующим возражений.
– Хорошо, мы все сделаем, как вы просите, давайте сразу же пойдём фотографироваться, – согласилась Тоня, и пошла переодеваться.
Дядя подошёл к Илье, и взял его за руку. Юноша действительно мог шевелить пальцами, но пока что, не разгибая их, и продемонстрировал, как он может поворачивать голову в полуоборота. Баринов похвалил племянника, слегка пожал ему руку, и в это время вышла Тоня, одетая в деловой костюм и белую блузку. Илья расцвёл в улыбке, сказав, что у него самая красивая жена на свете. Тоня поцеловала мужа, пообещав быстро вернуться.
Баринов повёл Тоню в главный корпус, где находился офисный центр, и действительно был автомат, где она сфотографировалась, а в это время Валерий Владимирович сделал ксерокопии паспортов и других необходимых документов. Потом он пригласил девушку в кафе, и подробно рассказал ей, каким образом с помощью доктора Армандо и главврача клиники Монтсеррат Бернабеу ему удалось провернуть это дело. Антонина слушала, и не представляла, что бы она делала, если бы осталась здесь одна. Если в клинике были люди, которые говорили по-русски, то всё остальное казалось для девушки просто непостижимым, а перед дядей Ильи не существовало никаких преград и барьеров для решения любых вопросов.