Баринов провёл почти четыре часа на Монжуйке, а потом, спустившись с горы, сделал небольшую остановку у Национального дворца, где расположен музей искусств Каталонии, две Венецианские башни, украшающие площадь Испании. Он сделал несколько зарисовок, и не заметил, как включили фонтаны, и это был настоящий спектакль светомузыки. Баринов слышал об этом, но сейчас впервые видел это потрясающее шоу.
Было уже поздно, когда он стал возвращаться домой, и в машине его застал звонок жены. Она, не дождавшись от него вестей, стала беспокоиться, и набрала его сама.
– Добрый вечер, Валера! Я волнуюсь, а ты до сих пор не соизволил мне позвонить! Про ваш поход с Тоней в миграционную службу я знаю, а что ты делал потом, – тайна, покрытая мраком. Может, ты там нашёл себе красивую испанскую девушку? – ехидно спросила Настя.
– Прости, пожалуйста! Я совсем заработался, почти всю вторую половину дня и вечер я посвятил живописи, а ты вздумала меня ревновать на пустом месте. Ты же прекрасно знаешь, что для меня существует только одна женщина – это ты, ну, и, разумеется, наша дочь Оленька, – с обидой в голосе произнёс Баринов.
– Ой, я совсем забыла, ведь ты у нас творческая личность, я не хотела тебя обидеть. Ну, ты же знаешь, мой характер! Я просто сильно переживала, потому что ты не позвонил, – с ноткой раздражения в голосе ответила Настя.
– Давай не будем ссориться, я виноват, и попросил у тебя прощения. Ты же меня должна понять, когда сама находишься в творческом процессе, забываешь о времени, но я даю тебе слово, что буду стараться звонить тебе вовремя, – ласково сказал Баринов.
– Ты прав, я тоже не хочу ссориться, наверное, я погорячилась.
– Вот и славно! Настенька, я за рулём, поэтому давай поговорим завтра. Люблю вас, мои дорогие. Целую и обнимаю.
– И мы тебя, Валера! До завтра!
Всю оставшуюся дорогу Баринов думал о том, как непостоянна Настя в выражении своих эмоций, она похожа на спящий или бурлящий вулкан, от которого в любой момент можно ждать извержения, но всё равно он безумно любит её, несмотря на все проявления её вспыльчивого характера и необоснованного гнева. Наверное, если бы она была послушной и безропотной, то вряд ли он влюбился бы в такую женщину. Ему была нужна именно такая Настя, от которой он сходил с ума, и которой прощал абсолютно всё. Что только ни сделает любовь? А с ним она творила чудеса: Баринов был полон сил и планов, и чувствовал себя молодым и крепким, совсем забыв о своём возрасте.
Следующая неделя пролетела очень быстро. Каждый день с утра Баринов ездил в клинику, а остальное время посвящал творчеству. Он объездил почти всё побережье, побывал в разных уголках Барселоны, и даже сумел выбраться на гору Монсеррат, где находится одноимённый монастырь, и сама природа там создала удивительные пейзажи, каких нет нигде в мире.
За это время он написал десять картин с пейзажами, три портрета, много акварелей, и заполнил рисунками несколько альбомов. Сам Баринов удивлялся своей работоспособности, которой у него не было даже в юности. Его так захватил творческий процесс, что он иногда не ел, и очень мало спал.
Валерий Владимирович решил дождаться положительного решения от испанских властей по поводу законного пребывания своих родственников, а потом смело возвращаться домой. Действительно, через неделю пришло уведомление о том, что Тоне с Ильёй предоставляется вид на жительство сроком на три года. Теперь он может заказывать билет на самолёт на ближайшие дни и лететь обратно. Баринов съездил с Тоней в миграционную службу за документами, а потом сразу же в банк, где была уже готова банковская карта на её имя. Он оплатил часть расходов за реабилитацию Ильи и его пребывание в клинике, а будущие счета попросил Тоню оплачивать картой, на которой было достаточно средств, которых должно было хватить на лечение, а также мелкие расходы.
Дела у Ильи шли лучше всяких ожиданий. Чувствовалось, что он сам очень хотел быстрее восстановиться, и перестать быть обузой для окружающих. У него стали работать обе руки, и он уже ел самостоятельно, правда, жидкую пищу Тоня продолжала давать ему сама, чтобы он лишний раз не пролил на себя суп или бульон. Также Илья мог делать круговые движения головой, и приподниматься на кровати. С ногами дело обстояло похуже, но врачи сказали, что займутся ими не раньше, чем через месяц. Прогнозы врачей реабилитологов были благоприятными, и вместо шести или семи месяцев им будет достаточно трёх, максимум четырёх, так как у Ильи молодой и крепкий организм и огромное желание встать на ноги.
Доктор Армандо Молинос, как и обещал, сделал для Тони и Ильи социальную страховку, которая, к сожалению, не покрывала полностью расходы на лечение Ильи, но некоторые статьи относительно медикаментов и кое-каких процедур он мог получать бесплатно. Особенно Баринову было приятно, что Тоня будет под наблюдением, причём у хорошего врача, и это было очень важно. Теперь, с чистой совестью, он мог возвращаться, и ни о чём не беспокоиться, так как сделал всё, что было необходимо.