– Извини, чувак, просто устал, решил вздремнуть на тебе, – я услышал смешок и понял, насколько глупо я выгляжу со стороны.
Разумеется, в такое нелепое оправдание он не поверил. Но в тот момент я ощутил нечто новое, ранее мне непонятное. Он говорил со мной. И я понемногу понимал тех долбанутых девиц-сталкерш, запавших на первого красавца школы и визжащих от радости от одного только взгляда на них. Неважно, что презрительного или недоумевающего. Главное, взгляда. И сейчас я ощущал себя примерно так же. Унизительно? Да, есть немного. Но стыда не чувствовалось.
– Ну-ну. Главное, в горы меня после такого не затащи, ковбой, – я усмехнулся, закрывая глаза.
Я продолжал стоять, упершись лбом в широкую спину, слушая свое оглушающе громко бьющееся сердце, эхом отдающее в ушах. Илья на удивление спокойно воспринял эту ситуацию, в отличие от меня. Наверняка принял за какого-нибудь пьяницу или извращенца, ищущего приключений на свою задницу. В принципе, близко по смыслу. Я начал глубоко дышать, стараясь восстановить дыхание и успокоить сердцебиение. Это правда был один из самых ненормальных дней в моей жизни. Причем наверняка не из последних.
От Ильи потрясающе пахло. После спортзала он, очевидно, был в душе, и от него еще исходил тонкий цитрусовый запах, смешанный с одеколоном. Я сам одеколонами пользовался нечасто (в последнее время особенно), потому точно сказать не мог, фирменный он у Ильи или нет, но запах мне определенно нравился. Я приоткрыл глаза и поднял голову, глядя на открытый участок шеи. И аккуратно приподнялся, вдыхая глубже. И впрямь. Потрясающий запах.
Я уперся лбом в спину снова, Илья повел плечом. Я явно напрягал его, но он, видать, по доброте душевной, не слал меня куда подальше. И я снова закрыл глаза, чтобы прочувствовать момент.
Мышцы Ильи были напряжены, и это ощущалось даже сквозь тонкую куртку. Я облизнул пересохшие губы снова, старательно отгоняя от себя мысли о том, как, все же, потрясающе этот парень выглядит без одежды. Не хватало мне еще эрекции в вагоне метро.
Запах. Верно. Лучше сосредоточиться на запахе. И расслабиться. Да, определенно это то, что мне требовалось.
– Эй, ковбой. Эй, парень, подъем, конечная, – до меня дошло, что я действительно заснул, не сразу. Сначала я сонно смотрел на лицо перед собой, а когда зрение сфокусировалось, я уже все осознал окончательно. Илья усмехнулся, глядя прямо мне в лицо, и щелкнул по лбу, выпрямляясь и отпуская мои плечи. – Не засыпай в метро, стырят еще что-нибудь, что делать тогда будешь? Бывай, ковбой.
Я с минуту стоял, просто молча глядя перед собой в спину Ильи, направляющегося к эскалатору, и не знал, что мне нужно делать. С одной стороны, можно было догнать его и навязаться в гости. Судя по всему, настроение у него было хорошее, и угрозы во мне он не видел. А с другой стороны, мне стоило затаиться на некоторое время, чтобы он забыл мое лицо (хотя в глубине души я поймал себя на мысли, что этого мне не хотелось). К тому моменту, когда я решил, Ильи в толпе видно не было. Потому у меня особо выбора не оставалось, кроме как пересесть на другой поезд и направиться домой.
Да, это был странный день.
Я лежал на кровати и сверлил взглядом потолок. Стоит ли говорить о том, что вся моя голова была забита чертовым метро? Я тяжело вздохнул, сжимая переносицу.
На столе лежал слепок ключей, который я планировал завтра отнести в мастерскую, где работал мой знакомый. А после переступить черту. Это было странно. Чертовски странно даже для такого как я. Я все думал, а не переступил ли я черту раньше? Еще когда решил, что парень из кафе определенно тот, из-за которого я должен за считанные недели потерять рассудок настолько, чтобы начать преследовать и вынюхивать абсолютно любую информацию. Это все походило на неудачный сценарий к какому-то мыльному сериалу, который крутили по каналу для домохозяек. Только в роли девушки из Индии, влюбившейся в бизнесмена из Лос-Анджелеса, был я, Наполеон Соло, похожий на индийскую девушку чуть меньше, чем слон похож на табуретку.
– Дерьмо, – я произнес это вслух, чтобы убедиться, что это правда я. Голос был моим, а это означало, что все происходило взаправду. Я не был одной из личностей трудолюбивой индианки, молящейся богу каждый вечер, а это уже неплохо. Я все еще был собой, пусть и слегка поехавшим по фазе.
Илья действительно занял какую-то довольно важную ячейку в моей жизни, даже не подозревая об этом. Да что там. Даже я не подозревал, что все настолько плохо, до сегодняшнего дня. Но вот он я, лежу в комнате, заваленной фотографиями чертового русского, выучившегося на переводчика, переехавшего в Америку ради заработка и застрявшего в Нью-Йорке на окраине города в доме возле железной дороги. И вот он я, взрослый мужчина, чья голова забита одним-единственным человеком, как у какой-то наивной школьницы.
– Только не говорите мне, что я влюбился, – это было бы максимально дерьмово. К сожалению или к счастью, сказать мне этого никто не мог, просто потому, что рядом никого не было. – Хреново.
Я не помню, когда последний раз влюблялся. Наверное, в школе. Позже я просто трахался со всеми подряд, удовлетворяя потребности и бушующие, как у подростка, гормоны. И тут на тебе. Появился какой-то неразговорчивый мрачный придурок, и Наполеон Соло потерял голову. Я определенно сам тот еще придурок.
Я с тяжелым вздохом перевернулся на спину, опускаясь лицом в подушку и на секунду ощущая запах цитрусового геля снова, отчего поспешно перевернулся обратно. Нет уж, спасибо, хватит с меня на сегодня.
Стараясь держать эту мысль в голове, я поднялся с кровати и направился в ванную. Мне срочно нужно было остыть. И все бы ничего, если бы на полке я не заметил купленный две недели назад цитрусовый гель. И мое сознание не решило подбросить мне еще немного фантазий. И в тот момент я вспомнил те чертовы годы, когда я, будучи мелким мудаком, точно так же дрочил в ванной. Правда просто потому, что дрочить из-за вечно снующей дома матери, больше было негде.
Остыть не получилось.
Наутро я был в отвратительном состоянии. Я не знал точно, был ли тут причиной все тот же чертов Илья, будь он неладен, или же во всем была виновата бутылка виски, которую я с чувством выполненного долга чуть больше чем наполовину влил в себя. Хотя эти две причины были взаимосвязаны, потому я улавливал суть.
Мне полегчало только после нескольких таблеток от головной боли и примерно литра воды. Похмелье у меня бывало не так часто, и оно всегда сопровождалось головной болью. Я потер голову рукой, и посмотрел абсолютно тупым, как мне показалось, взглядом на холодильник, будто виновником всех моих бед был именно он. После таким же тупым взглядом я посмотрел на каждую вещь, которая окружала меня, завершив собственным отражением в зеркале коридора. Выглядел я не так плохо, как мог бы по ощущениям.
– Ты все еще секс-бомба, детка, – пробормотал я, показав своему отражению большой палец, и направился обратно в свою комнату, чтобы упасть лицом в постель и не вставать еще час как минимум.
Мастерская наверняка не работала по выходным, потому это играло мне и моему похмелью на руку.
Я дотянулся до телефона, проверяя сообщения. Ничего нового. Только Том, пишущий о том, что я должен сдать новую статью до конца месяца, иначе он точно сократит мне зарплату. Я отбросил телефон в сторону и лег лицом обратно в подушку.
Моя жизнь просто удивительным образом напоминала мне смесь комедии, мелодрамы и обычного куска дерьма. Лучше не бывает.
Иногда я думал, как далеко я мог бы зайти? Мог бы я оставить Илью в покое, если бы он узнал обо мне? Мог бы я признаться ему во всем этом дерьме? Мог бы я после этого спокойно жить в этом городе? Мог бы я прожить с ним под одной крышей? Мог бы я защищать его, если бы оказалось, что он убил кого-то? Мог бы я подставить себя под удар в этом случае? Мог бы я сесть в тюрьму вместо него, просто основываясь на симпатии? Мог бы я убить за него?