Не увидев больше ничего, Ким обернулся к Иве и отдал ей Штайр. Затем взял из её рук нож и повернулся к окну.
Ива дёрнула его за рукав:
– Что ты хочешь делать? – еле шевеля губами, спросила она.
– Я залезу туда и убью эту мразь. Он спит. Это отличный шанс.
Девушка содрогнулась, как будто бы от холода. Она как-то осунулась, опустила голову и жалостливо смотрела на Кима сквозь упавшие на глаза волосы.
– А вдруг там ещё один…
– Нет там больше никого, - резко ответил он. – Я должен убить его. Я отомщу за отца. Пусти.
Он дёрнул плечом и подтянулся на подоконнике.
Ким двигался совершенно бесшумно, как кот, заметивший ничего не подозревающую мышку. Словно тень, словно бесшумное приведение, он соскользнул с подоконника в комнату. Аккуратно ступая, он видел перед собой свою цель. Решимость ни на секунду не оставляла его. Он готов был к тому, что запланировал, и ничто в этом мире не смогло бы этому помешать.
Сейчас или никогда!
Он, наконец, отомстит. Он вонзит этот длинный нож в тело спящего врага. Убьёт его… а потом… Ким не задумывался, что будет делать потом. Сейчас главное – убить того, кто разрушил его жизнь, забрал спокойствие и счастье. Ким вспомнил, что рассказывала Ива про этого человека: не только он пострадал от рук этого бандита, но и Ива, и её мать, которая в данный момент может находиться неизвестно где.
Ким остановился. Какое-то чувство заставило его обернуться. В открытом окне маячила голова Ивы. Девушка махала ему рукой, что-то пытаясь сказать. Ветер постоянно трепал её волосы; она смахивала их с лица и снова подавала какие-то знаки.
Она что-то заметила. Она не просто так махает ему.
Ким осторожно повернулся и подошёл к окну.
– Не надо, Ким, - взмолилась Ива. – Не убивай его.
В душе молодого человека вдруг закипела самая настоящая ярость.
– Ты только для этого меня звала?! – прошипел он, сжимая рукоять ножа. – Я уже был так близко!
– Не надо…
– Я убью его. Он убил моего отца, разрушил мой дом, он украл у тебя мать! Неужели после всего этого тебе его жаль?
Ива тяжело вздохнула.
– Просто…
– Что просто? – быстро переспросил Ким.
– Просто, если ты его убьёшь, мы никогда не узнаем, где моя мама.
Ива надеялась, что этот аргумент остановит Кима, но Ким нагнулся к ней и тихо сказал:
– Есть ещё по крайней мере два человека, которые знают, где она. И я найду их.
С этими словами он повернулся и пошёл обратно к спящему Джону. Он уже не оборачивался: не хотел видеть ту, которая по какой-то странной причине вдруг захотела, чтобы этот человек жил. Убийца должен получить по заслугам. Он должен умереть! И он умрёт. Сейчас. В течение вот этой минуты. Его жизнь закончится. Перед тем, как сдохнуть, он увидит лицо того, кто вонзил нож в его тело. Это будет лицо Кима. Лицо мстителя – беспристрастного и безжалостного судьи, который проанализировал все преступления этого человека и приговорил его к смерти.
Ким подошёл к спящему.
Джон лежал на спине и громко храпел. Серое покрывало наполовину сползло с него, касаясь пола. Ноги здоровяка покоились на противоположном подлокотнике дивана. Да, диван явно был маловат для такого исполина. Спящий вдруг пошевелился. Ким напрягся всем телом, застыл в одной позе, но отступать и не думал. Джон промычал что-то, закинул руки за голову и, приоткрыв рот, захрапел с новой силой. Этот храп скорее походил на рык какого-то чудовища, монстра из ночных кошмаров, демона из преисподней, о которой когда-то рассказывал отец. А раз это демон, значит он должен отправиться в ад.
– И ты отправишься туда, - отвечая на свои мысли проговорил Ким.
Всё. Больше ждать нельзя. Настал момент истины.
Ким сжал рукоять ножа обеими руками, подошёл в плотную к Джону и поднял своё оружие вверх.
Его руки застыли над спящим. Остриё ножа было нацелено в грудь. Холодное лезвие готово было опуститься в любой момент, пронзив трепыхающееся сердце.
Секунды тянулись, как века. Ким застыл в этой позе, не в силах сдвинуться с места. Он хотел растянуть это мгновение, хотел вдоволь насладиться местью, он думал, что в этот момент его враг во власти мстителя: Ким победил, оказался сильнее, жизнь бандита в его руках, он с лёгкостью отнимет у врага жизнь так же, как совсем недавно Пухлый (улыбаясь и весело кудахча с вот этим вот человеком) вонзил нож в спину отца.
Взбесившееся сердце Кима разрывало грудь изнутри; в висках стучали остервенелые молотки крови; во рту пересохло; мышцы напряглись до предела; челюсти сжались до боли; губы превратились в тёмно-красную тонкую полоску, что перечёркивала бледное лицо ночного призрака, которого когда-то звали Ким.