– Заяц! – Ким не удержался от восклицания. – Это письмо от Зайца! Это он!.. Он открыл мне дверь! Он выпустил меня из карцера! – Ким повертел телефон в руках и тихо добавил: - И подкинул мне эту штуку… Зачем?..
Он начал читать: «Чтобы включить, нажми одинарную кнопку сбоку телефона. Поставь палец вниз экрана и проведи им вверх. Появится моё изображение. Слегка коснись красного треугольника»
В большом недоумении Ким перевернул телефон экраном к себе и нащупал одинарную кнопку сбоку. Когда он её нажал, экран засветился; Ким чуть не выронил телефон от неожиданности, – он никогда не видел их в действии. На экране было изображение: море и пляж, а на небе красовались белые облака. Посредине экрана были цифры. Мельком взглянув на бумажку, Ким поставил указательный палец вниз экрана, где желтело изображение песка, и медленно повел палец вверх. Расширенными от изумления глазами, Ким видел, как меняется изображение: цифры постепенно исчезали, а чуть позже послышался тихий щелчок, после которого вспыхнуло изображение Зайца.
– Это Заяц! – снова воскликнул Ким. – Как это возможно?!
Лицо мальчика застыло во весь экран, а посредине теперь виднелся тот самый треугольник, о котором было написано на бумажке.
Ким перечитал записку и аккуратно прикоснулся к треугольнику.
Мгновенно Заяц ожил. Ким услышал знакомый голос. Мальчик очень беспокоился, постоянно оглядывался, глаза его были испуганными, и он всё время вытирал рот, из которого сочилась слюна.
«Ким! Мало влемени! Дядя Паса хосит улитеть на станцию. Он пахой! Пахой! Он муцил миня, бил… Ну вадна… Там… там в лесу я сплялал мою масину. Забии Иву и спляцься с ней в масыне. Дядя Паса вас там не надёт. Отсцитай цяс, а патом мозес выеззать. Там на сиденье калта. Едь по стлелкам. Ты плиедесь в поле, куда плилетит целнок… Ким… я хоцю, стобы тибе быва хаасо, стобы ты зыл с Ивой сясливо! Дядя Паса хосет улететь в космос, и спесит в центл! Но… но он пахой… он осень пахой! Я не хоцу, стобы он плилетал на станцию. Он… он убил маму Ивы… Он и меня убёт, как только мы плилетим… Но я не дам ему плилететь! Я хоцю отомстить. Он бил меня… Он убил маму Ивы… Так я ему нициго не могу сдевать, но у меня есть план. Я вызову целнок со станции, мы сядем с дядей Пасей в него, полетим, а потом… – Заяц вдруг замолчал, опустив глаза, но вдруг резко поднял голову и сказал: – Я запуссю плогламму самоуницьтожения! Целнок взавёца! Бум! Он взавёца в воздухе! А дядя Паса никогда не плилетит на станцию! Он пахой! Пахой, пахой, пахой! Он не долзен зить! Он долзен умилеть, как те, кого он убивал! И я сдеваю это! Я взолву челнок. А вы… Ким и Ива… вы мои длузья! Вы хаосые. Я люблю вас. Я хоцю, стобы вы были сясливы. Целез цяс посе того, как мы с дядей Пасей улетим, плилетит есё один целнок. Вы сядите в него и улетите на станцию. Там есть всё для зизни, и вам там будет хаасо. Сдевай так, как я говолю, Ким. Спаси Иву. Не вель дяде Пасе, она не сосла с ума! Нанолоботы, котолые я ввел в васы олганизмы пливедут вас в полядок осень быстла. Ты ведь и сам замесяесь, сто очень быстла восстанавливаися. Без нанолоботов ты бы давно уже задохнулся и умел. И Ива тозе. Но я вам дал самое далагое, сто у меня есть – нанолоботов. Они будут зить в васих олганизмах всегда. Вы тепель очень выносливые, ланы васы осень быстла зазивают, вы никогда не будете болеть и вообсем… – Заяц вдруг оглянулся и прислушался. Его глаза расширились от испуга, а камера задрожала в его руках. Заяц прошептал: – Сё! Мне пола безать! Там дядя Паса… Ким! Сдевай так, как я сказал! А еси хосесь паслусать есё лаз, снова пликоснись к тлеугольнику. Сё. Дасиданья, длуг! Пеледавай пливет Иве! А мне нуза бизать! Пока!»
Изображенье остановилось. В центре экрана снова появился красный треугольник. Ким не мог поверить своим глазам. Он не мог поверить в то, что услышал.
– Чёрт… - протянул Ким, во все глаза всматриваясь в Зайца. – Он хочет… Неужели… Это невероятно… Он хочет взорвать…
Но в этот момент Ким услышал сзади тихий шорох. Моментально обернувшись, он увидел Иву. Девушка сидела на земле и смотрела на Кима.
– Ива! – Ким выронил телефон и кинулся к ней. – Ива! Ты очнулась! Ива! Любимая! Ну посмотри на меня.
Он обнял её, поцеловал и, прикоснувшись к её щекам ладонями, стал смотреть ей в глаза.
– Ива, - прошептал Ким.
– Он убил её… - сказала Ива.
Ким прижал её к себе. Они сидели так некоторое время. Ким не хотел нарушать создавшуюся тишину. Он знал, насколько велико горе дочери, которая видела смерть своей матери. Ким чувствовал прерывистое дыхание девушки, гладил её по волосам, а самому очень хотелось плакать.