– Как?! Когда?!
Ива указала высоко в небо, где висело облако чёрного дыма.
– Сначала была яркая вспышка, - сказала она, растирая слёзы по лицу, - но звука я не слышала. Очень высоко.
Ким всматривался в дым, который медленно и еле заметно вытягивался в широкую полоску, и не мог поверить, что пропустил такое мгновение. Дым был так далеко, что казалось, челнок взорвался практически на границе с космосом, поэтому звука не было слышно.
Молодые люди застыли, как две статуи, не в силах больше шевелиться. Не хотелось нарушать эту спокойную, на первый взгляд, тишину. Но тишина эта была полна боли и отчаяния. Слова затерялись где-то, среди беспросветной мглы; сознание притупилось от сильного стресса, и не хотелось больше абсолютно ничего – ни говорить, ни двигаться, ни надеяться на что-то, ни жить.
Слабый порыв прохладного ветра обдал лицо Кима, принеся с собой едва уловимую свежесть. Выглянувшее из-за маленького облачка солнце припекало, даря свои последние в этом году тёплые лучи. Деревья шептали что-то, роняли на землю пожелтевшие листья и едва шевелили ветвями, приветствуя наступление перемен. Скоро похолодает. Осень всё сильнее вступала в свои права. Трава увядала, принося с собой какую-то скорбь и запустение в этот и без того пустынный мир. Скоро с неба станут падать холодные слёзы – это слёзы прошедшего лета, которому пришлось уступить место зиме. Дожди ещё больше погрузят мир в слепое уныние… Но пока что, на небе светило солнце, которое, впрочем, никак не могло разогнать эту смертельную тоску.
Среди облаков маленькие птицы собирались в стаи. Они готовы были улететь, как только почувствуют, что пришло время. Они улетят. И никто не будет знать, куда.
Ким глубоко вздохнул.
«Мы тоже улетим, - подумал он, всматриваясь в мелькающих пернатых. – Улетим из этого проклятого мира, где собралось столько зла. Где нет места добру. Добро не смогло выжить здесь. Оно улетело… так же, как улетят эти птицы. Так же, как и мы…»
Ким вдруг посмотрел на Иву.
– Я хотел бы увидеть Зайца, - сказал он.
Ива опустила взгляд на Кима:
– Не знаю, смогу ли я тебя поднять… Ты знаешь, после всего этого сумасшествия, я замечаю, что стала заторможенной дурой. Я даже до сих пор не перевязала тебя. У тебя ранены ноги. Дай посмотрю.
– Не беспокойся за меня. Ты сказала, что Заяц ещё дышит… Мне бы хотелось… хотя бы… успеть попрощаться с ним.
– Он без сознания, Ким.
– Всё равно. Я хочу его видеть.
И Ким пополз вперёд. Ива, как могла, подтягивала его, и с её помощью он вскоре достиг того места, где лежал мальчик.
Заяц был мертвенно бледен. Казалось, в его лице не осталось ни кровинки. Его грудь еле заметно приподнималась от дыхания. Черты лица изменились, став какими-то угловатыми и… не живыми.
Живот мальчика был туго стянут обрывком Ивиной футболки. Повязка насквозь пропиталась кровью; кровь стекала вниз, добираясь до земли, и впитывалась в слой нанесённого ветром песка.
Ким провёл рукой по голове мальчика. Он обнял ребёнка. И на этот раз не смог удержаться от плача.
Ива сидела рядом, опустившись на колени. Слёзы постоянно капали, и она уже не пыталась их смахнуть.
Кто знает, как долго они просидели так, если бы в небе не промелькнула быстрая тень.
Ива вскинула голову и проговорила:
– Челнок…
Ким оторвался от Зайца и посмотрел вслед улетающему аппарату.
– Неужели уже прошёл целый час? – тихо сказал он.
И тут в мыслях у него что-то переменилось: появилась жажда деятельности, стремление к чему-то; голова наполнилась мыслями – они мелькали, запутываясь в бессвязных нитях сознания, но пробирались наружу, словно маленькие ростки, пробивающие истоптанную землю. В голове, среди всех бессвязных мыслей, выделялась одна – та, ради которой Ким готов был свернуть горы, разрушить весь мир, пожертвовать жизнью.
– Ива! – воскликнул он. – Мы должны спасти Зайца! Челнок прилетел. Теперь… теперь мы можем… можем вылечить нашего друга! Ива! Скорей! Нельзя медлить! Ты… ты сможешь поднять его?
Ива вскочила на ноги. Внезапно проснувшийся энтузиазм Кима моментально передался ей. Она взглянула на мальчика и бросилась к нему, пытаясь поднять, но Ким сразу же её остановил:
– Нет! Нет, не так! Машина! Нам всё равно нужно грузить его в машину. Подъезжай…
– Да-да! Я поняла, - перебила его девушка и помчалась к краю зарослей, где стоял внедорожник.
Заскочив в салон, она завела двигатель, и машина тут же сорвалась с места.
Ким помог Иве приподнять Зайца, хотя и сам еле двигался: ноги просто отказывались работать. Но всё-таки погрузить мальчика на заднее сиденье было не такой уж тяжёлой работой, – Заяц оказался довольно лёгким, и вскоре Ким уже забирался на первое сиденье.